Нынешний экономический кризис часто сравнивают с Великой депрессией, а, сравнивая, обращают особое внимание на пути преодоления его негативных последствий. В связи с этим выходит много статей о Ф.Д. Рузвельте и политике, получившей название "новый курс". Авторы статей часто оценивают "Новый курс" положительно, а также приходят к выводу об огромной роли, которую Рузвельт сыграл в стабилизации ситуации в стране в период глубокого экономического спада. Говорят и о том, что "новый курс", позволил избежать тяжких социально-политических потрясений и помог улучшить экономическое положение американцев.

До сих пор ФДР очень популярен среди американцев, это один из самых уважаемых политиков в мире. Шутка ли, этого человека четыре раза избирали на пост президента. Среди его заслуг называют успешную борьбу с экономическим кризисом, введение прогрессивного рабочего законодательства, ликвидацию безработицы, спасение фермеров от разорения, установление государственного контроля над промышленным и банковским капиталом.

В работе я попробовала кратко рассмотреть основные мероприятия "Нового курса" и их результаты.

В качестве вспомогательных источников я использовала различные статистические данные: по количеству безработных, сведения о ВВП и национальном доходе США и т.д. Все используемые мною материалы, в том числе те, которые приведены в таблицах, опубликованы в интернете, ссылки на использованную литературу и источники приведены в последнем разделе.

Рассматриваемая проблема хорошо освещена в советской и зарубежной историографии, поиск дополнительных материалов не составит труда, поэтому большой список литературы я приводить не буду.

Депрессия

23 октября 1929 года еженедельник "Нэйшн" назвал текущий год "годом процветания бизнеса" и начал публикацию серии статей под общим заголовком "Процветание – хотите, верьте, хотите, нет". Именно в этот день американскую биржу неожиданно охватила паника: цены на акции начали катастрофически падать. В начале 1929 г. капитализация рынка акций составляла 89 млрд. долл. В первую неделю биржевого кризиса обесценились акции на сумму 15 млрд. долларов, к концу года общая сумма обесцененных акций достигла 40 млрд. долларов. По данным налоговой службы США, в 1932 году в стране насчитывалось почти 15 млн. безработных (каждый четвертый работоспособный американец). Разорились более 5 тыс. банков и более 32 тыс. частных компаний. Национальный доход США упал с 80 млрд.долл. в 1929 г. до 40 млрд. долл. в 1932 г. В декабре 1929 г. был закрыт нью-йоркский банк Соединенных Штатов, располагавший суммой вкладов в размере 180 млн. долл. В этих условиях президент Гувер сохранял верность принципу индивидуализма и отказывался принимать меры для оказания помощи безработным и бедствующим американцам. Одновременно он инициировал выделение федеральных ассигнований на поддержку банков, железнодорожных и промышленных компаний. Американцы с горечью вспоминали предвыборное обещание Гувера о том, что в годы его президентства всем будут гарантированы по две машины в гараже.

Лидеры делового мира США, чьим интересам столь верно служили республиканские администрации последнего десятилетия, понимали, что в создавшейся обстановке было бы неразумным и даже опасным оставаться в стороне от критики в адрес Гувера. Президент стал фигурировать в качестве единственного виновника обрушившихся на страну бед. "Винить во всем Гувера",- призывала напуганная социальными последствиями кризиса крупная монополистическая буржуазия США. Оснований для таких опасений было достаточно. Без средств к существованию остались 45% рабочих промышленных предприятий. Такая огромная армия безработных представляла серьезную опасность.

Выборы 1933 года

Избирательная кампания 1932 г. проходила в сложной внутриполитической обстановке.

Наиболее трудно в сложившихся условиях приходилось республиканской партии. Именно на нее избиратели возлагали ответственность за все бедствия, обрушившиеся на страну с наступлением кризиса. Но больше всего оттолкнул население от республиканцев отказ правительства Гувера от реальной помощи безработным. Республиканцы считали, что необходимо строго соблюдать "истинно американские" принципы "твердого индивидуализма". Кроме того, упомянутые принципы не помешали республиканцам систематически субсидировать крупные монополии. Избирательная программа республиканцев, принятая в июне 1932 г. на съезде в Чикаго, показала, что они не намерены вносить какие-либо существенные изменения в свою политику. В программе не было ничего, что хоть в как-то могло бы облегчить бедственное положение рабочих и фермеров. Решение проблемы безработицы по-прежнему ставилось исключительно под "ответственность штатов и муниципалитетов". Ни слова не говорилось, ни о введении социального страхования, ни о решении проблемы фермерских долгов. Напротив, своими призывами к экономии государственных средств и к поддержанию бездефицитного бюджета республиканцы еще раз подтвердили отрицательное отношение ко всем требованиям увеличения социальных расходов федерального правительства.

По сути дела, они ограничили избирательную кампанию восхвалением "заслуг" президента Гувера и агитацией за его переизбрание.

Положение демократической партии в ходе избирательной кампании 1932 г. было гораздо более благоприятным. Находясь в оппозиции, лидеры демократов могли свалить всю ответственность за кризис и вызванные им бедствия на правящую партию. И, конечно же, демократы пользовались этим средством. Но все же одной лишь критики бездеятельности республиканской администрации Гувера было мало для привлечения на свою сторону избирателей, тем более что после промежуточных выборов 1930 г. демократическая партия значительно усилила свои позиции в конгрессе, завоевала большинство в палате представителей и, следовательно, тоже несла ответственность за положение в стране.

Для того чтобы расширить свою социальную базу, демократам нужно было предложить альтернативную социально-экономическую программу. А для этого было необходимо признать необходимость активного государственного регулирования.

Только такая программа могла привлечь большое количество избирателей в данных условиях. Наиболее дальновидные деятели демократической партии понимали необходимость выработки более гибкого политического курса, для того чтобы завоевать симпатии избирателей и обеспечить победу на выборах. Этой цели и служил выдвинутый Ф. Д. Рузвельтом лозунг "Нового курса".

Все свои обещания демократы сопровождали массой оговорок. Так, демократическая партия высказалась в 1932 г. за "решительные изменения в государственной экономической политике", "своевременное планирование общественных работ" и оказание помощи нуждающимся рабочим и фермерам. Однако вслед за этим в программе демократов говорилось о необходимости поддержания сбалансированного бюджета и "решительного сокращения государственных расходов". Одобрив в принципе идею страхования по безработице, демократы тут же заявили, что ее практическая реализация должна проводиться только "по законодательству штатов", но не в национальном масштабе. А один из главных тезисов их избирательной платформы звучал совсем в духе гуверовского индивидуализма: "Прекратить вмешательство правительства во все сферы частного предпринимательства, кроме тех отраслей, где необходимо осуществлять общественные работы или эксплуатировать в общих интересах национальные ресурсы" ".

Таким образом, программа демократов была весьма расплывчатой, а иногда и поразительно похожей на аналогичный документ республиканской партии. В дальнейшем мы увидим, как это противоречие повлияло на характер проводимых реформ.

В своих предвыборных выступлениях кандидат демократов обещал проведение либеральных реформ в пользу миллионов "забытых американцев". Иногда он шел еще дальше. Так, в речи в Сан-Франциско в 1932 г, Ф. Рузвельт заявил о необходимости "экономического планирования" в целях "более справедливого распределения богатств и приспособления существующей экономической организации к нуждам народа". У самого Ф. Д. Рузвельта в 1932 г. не было четко разработанной программы "Нового курса". Однако в отличие от Гувера, упорно твердившего о незыблемости индивидуализма, кандидат демократов призывал к решительным "социальным экспериментам". "Страна нуждается в переменах и, если я правильно понимаю ее настроение, настойчиво требует смелых экспериментов, — говорил он. — Здравый смысл подсказывает необходимость выбрать какой-либо метод и испытать его. Если он и кажется неудачным, надо честно признать это и попробовать другой способ. Но главное — надо действовать. Миллионы нуждающихся не будут терпеть, когда все необходимое для удовлетворения их нужд налицо".
Итак, Рузвельт пообещал государственную помощь фермерам, организацию общественных работ для молодежи, реформу банковской системы и установление контроля государства над экономикой. 8 ноября кандидат от демократической партии победил на выборах, набрав 22,8 млн. голосов. Гувер получил 15,7 млн. голосов.

"Новый курс"

4 марта 1933 года Ф.Д. Рузвельт официально вступил в должность. Но, как уже было сказано, ни сам президент, ни его ближайшие помощники не имели конкретного плана действий. "Новый курс" представлял собой, по сути дела, комплекс отдельных, не всегда взаимосвязанных мер, иногда противоречивых и чуть ли не ежедневно выдвигавшихся идей и положений. Как правило, они наспех одобрялись конгрессом, а затем закладывались в основу президентской программы. Сам термин "Новый курс", подхваченный прессой и разрекламированный единомышленниками Рузвельта нес скорее пропагандистскую нагрузку, став своеобразной вехой между политикой предыдущей администрации и новым правительством.

Преобразования в рамках "Нового курса" можно разделить на две большие группы. Первая группа реформ связана с попыткой установить государственный контроль над экономикой, вторая включает в себя изменения в социальной сфере. Установление государственного контроля над экономикой столкнулось с сопротивлением крупного бизнеса. Самой главной его победой в противостоянии с президентом была отмена закона о восстановлении промышленности. После этого Рузвельт, опасаясь обострения конфликта, уже не пытается вмешиваться в дела управления корпорациями и переключает внимание на социальную политику.

Попытки установить контроль над бизнесом.

5 марта 1933 года своим первым президентским актом Рузвельт временно закрыл все без исключения банки страны, а также предоставил главе исполнительной власти широкие полномочия по контролю международных финансовых сделок. Правительство получило материальную возможность декретировать золотое содержание доллара, чем вскоре и воспользовалось. 10 марта Ф. Рузвельт издал указ, ставший первым шагом к установлению полного государственного контроля над золотом, находившимся ранее в обращении, как на внутреннем, так и на международном рынке. Рузвельт запретил свободное хождение и вывоз из страны золота, которое американцы считали единственным надежным средством накопления. Теперь частное лицо, владевшее золотом на сумму более $100, обязано было продать его казне по фиксированной ставке $22,6 за унцию. Нарушителю грозили тюремное заключение сроком до 10 лет или штраф до $10 тыс. Это предотвращало утечку золота за границу и его накопление в частных руках с целью спекуляций.

После того, как было расширено государственное вмешательство в банковскую сферу, акты установили порядок возобновления деятельности банков после вынужденных "каникул". Созванный на чрезвычайную сессию Конгресс США принял Чрезвычайный банковский закон. Согласно этому закону сначала возобновили свою деятельность федеральные банки, а затем и частные, получившие помощь от государства. 13 марта были открыты банки в 12 городах, в которых находились центры 12 округов Федеральной резервной системы. 14 марта "здоровыми" были признаны банки еще в 250 городах, а 15 марта приступили к работе и остальные банковские учреждения, признанные "здоровыми". В результате этих мер произошло укрупнение банковской системы - большинство банков, признанных "здоровыми", были крупными. Более 6 тысяч банков не получили государственной помощи и были закрыты.

В июне 1933 года Конгресс принял закон Гласса-Стигалла, по которому была создана Федеральная корпорация по страхованию банковских вкладов, в задачи которой входило прекращение спекулятивных операций коммерческих банков. Кроме того, этот закон разделял депозитные и инвестиционные функции банков. Тем самым ставился барьер спекулятивным операциям.

Законодательство 1933—1935 гг. реформировало Федеральную резервную систему. По банковскому закону 1935 г. совет управляющих, назначаемый президентом США, получил полномочия по определению суммы резерва, который должен оставаться в банках — членах ФРС. На практике это означало, что совет управляющих повышением или понижением уровня обязательного резерва мог облегчать или затруднять доступ к кредиту и с помощью этой манипуляции влиять на деловую активность. Не менее важно и то, что такой насущный вопрос в деятельности банков был поставлен под государственный контроль.

В области сельского хозяйства "Новый курс" состоял в попытках остановить процесс разорения фермеров, и поднять цены на сельскохозяйственную продукцию путем сокращения производства и уменьшения посевных площадей. За сокращение посевов и уменьшение поголовья скота фермерам выплачивались премии. 12 мая 1933 г. Был принят закон "О регулировании сельского хозяйства", устанавливающий субсидии за сокращение производства продукции аграрного сектора.

Поскольку рынок сельскохозяйственной продукции, на который работали фермеры США, вдруг оказался для них закрытым благодаря принятым многими странами протекционистским мерам, пришлось принимать меры по сокращению поголовья скота и посевных площадей, чтобы повысить цены до уровня, при котором хотя бы окупались затраты. Фермерам предоставлялась компенсация за каждый незасеянный гектар. Также были приняты меры по консолидации фермерской задолженности, фермерам предоставлялись кредиты, и вскоре прекратилась массовая продажа ферм с аукционов. Аграрная политика Ф. Рузвельта была на руку крупным фермам, которые могли сравнительно безболезненно сократить часть своих посевных площадей. Эти фермы, пользуясь правительственными субсидиями, в большом количестве приобретали сельскохозяйственные машины и химические удобрения, что повышало производительность труда и урожайность, и позволяло сохранить размеры производства на прежнем уровне.

16 июня 1933 г. выходит закон о восстановлении промышленности (National Industrial Recovery Act). NIRA разрешал ассоциациям предпринимателей разрабатывать, а президенту — санкционировать "кодексы честной конкуренции". За соблюдением этого закона должна была следить Федеральная торговая комиссия. Кодексы устанавливали объемы производства, цены и другие правила сбыта, а также предписывали условия труда. На два года приостанавливалось применение к некоторым отраслям положений антитрестовского законодательства. За короткий срок было составлено 557 основных и 189 дополнительных кодексов в отраслях, которые охватывали 95% всех промышленных рабочих.

Статья 7 NIRA провозглашала право рабочих на создание профсоюзов и обязывала предпринимателей соблюдать максимальную продолжительность рабочего времени, минимальную оплату и другие условия труда, одобренные или предписанные президентом. Всего различными кодексами было охвачено 22,5 млн. человек. В 13 кодексах рабочая неделя не превышала рекомендованных президентом 35 часов.

Большим недостатком этого закона было отсутствие единых норм. Предполагалось, что в разных частях страны будут выработаны свои кодексы в зависимости от местных условий. На практике это означало, что реализация закона отдается на откуп местным представителям бизнеса, которым удастся получить необходимые полномочия. Кодексы санкционировали низкие ставки заработной платы в южных штатах. Как правило, рабочие не имели голоса при составлении кодексов. Те их положения, которые оказывались удовлетворительными для трудящихся, часто не реализовывались, не было никакого действенного средства проведения их в жизнь. Хотя NIRA провозглашались некоторые профсоюзные права, эта декларация не поддерживалась никакими административными мерами. Наоборот, генерал X. Джонсон уже 19 июня 1933 г. заявил, что условия труда, предписывавшиеся кодексами, отнюдь не обязательно должны были вырабатываться путем заключения коллективных договоров.

Закон поставил в выигрышное положение руководство корпораций. Оно создавало кодексы в угоду своим интересам и проводило их в жизнь под контролем Национальной администрации восстановления, которую возглавил ставленник крупного капитала Хью Джонсон. Те предприниматели, которые не имели возможности придерживаться установленных NIRA норм производства, неизбежно терпели убытки и разорялись.

Сначала NIRA поддержали все слои общества. Мотивы, по которым бизнес, стремившийся преодолеть антитрестовские законы, поддерживал этот закон, очевидны. Трудящиеся одобряли закон, рассчитывая, что он поможет ликвидировать безработицу, а также улучшит условия труда и обеспечит признание профсоюзов. Летом 1933 г. Рузвельт приобрел авторитет спасителя от депрессии, в стране возникла обстановка национального единства. Однако уже к 1934 г. возникла оппозиция как слева, так и справа. Критике подвергались недостаточность проводимых реформ, излишнее вмешательство государства в дела корпораций, а также растущие расходы на социальные программы правительства.

Большинство простого населения не почувствовало кардинального улучшения ситуации: безработица оставалась очень высокой, ситуация в сельском хозяйстве была по-прежнему неважной. На этой волне в США стали усиливаться выступления трудящихся, особенно промышленных рабочих, требовавших увеличения помощи безработным, а также соблюдения предпринимателями 7 статьи NIRA, особенно реализации права на создание профсоюзов и заключения коллективных договоров. С другой стороны, среди крупного капитала стала муссироваться идея о свертывании курса реформ, возвращении политики невмешательства государства, в особенности в части регулирования условий труда.

Ультраправые силы, при участии концерна "General Motors” и финансовой группы Дюпонов создали Американскую лигу свободы. Полагаясь на финансовую поддержку крупных монополий, лига стала действовать против политики правительства. Существовали также ультрарадикальные лидеры, такие как сенатор от штата Луизиана Хью Лонг и католический священник из Детройта Чарльз Кофлин, выдвигавшие популистские идеи, адресованные в сторону наиболее обнищавших слоев общества. По сути, их идеология представляла реальную угрозу прихода фашизма.
Не менее важным было противостояние со стороны Верховного суда, придерживавшегося старых консервативных взглядов, 27 мая 1935 года суд признал NIRA неконституционным. После этого государству пришлось смягчить контроль над бизнесом и заняться реформированием социальной сферы. Именно после отмены NIRA был принят закон Вагнера, как ответный шаг на действия представителей крупного бизнеса и как очередная попытка избежать социального взрыва.