Жизненно важная роль финансовой системы — снабжать капиталом наиболее эффективные проекты. Энергичный рост и технологический прогресс западных стран позволяют предположить, что их финансовая система долгое время неплохо справлялась с этой миссией. Успех стартапов Apple, Microsoft, Google и др. — заслуга не только предпринимателей, но и финансистов.

Но посмотрим, насколько дорого обходится нам финансовый механизм. Если расходы на новые удобрения больше, чем доход от полученного благодаря им сверхурожая, для фермера сделка явно невыгодна. То же можно сказать про финансовые рынки, которые распределяют инвестиционный капитал.

Споры о дороговизне нашей финансовой системы обычно сводятся к убыткам от падения ценных бумаг и расходам налогоплательщиков на антикризисные меры. Но за этим скрываются реальные экономические потери: из-за непросчитанной ипотеки в США построено слишком много домов. А интернет-пузырь привел к тому, что были проложены миллионы ненужных миль оптоволокна.

Неправильно использованные ресурсы и продукция, ставшая из-за рецессии ненужной, порой включаются в расчет (не)эффективности нашей финансовой системы. Но стоимость эксплуатации самой системы обычно игнорируется. Хороший пример этой стоимости — студенты. Годами лучшие умы сманивались на работу в финансовые компании. Более четверти выпускников Гарварда нашли работу именно в этой сфере. Их трудно упрекать в этом. Но с точки зрения экономики растрачивается один из самых ценных ресурсов. Конечно, кто-то из этих выпускников способствует более эффективному распределению инвестиций, но в основном их работа не приносит добавленной стоимости.

Неправильно, когда больше всего зарабатывает тот, кто способен найти микроскопические различия в стоимости активов не за три, а за одну миллисекунду. Талантливые молодые специалисты явно способны на большее. То, что они этого не делают, — растрата ресурсов. Но причины, по которым они этого не делают, имеют прямое отношение к вопросу, насколько хорошо финансовая система обслуживает экономику.

Доля финансового сектора растет. В начале 1950-х гг. заработок работников финансовой сферы (исключая страхование и недвижимость) в США составлял 3% от заработка всех занятых в экономике. В наши годы — уже 7%. С 1950-х по 1980-е гг. прибыли финансового сектора США составляли 10% от общей прибыли всех компаний, в первой половине текущего десятилетия — уже 34%.

Напомню: удобрения привлекательны для фермера не тем, что повысят урожайность, а тем, что прибыль от сверхурожая с лихвой окупает затраты на удобрения. Так и существование более эффективной финансовой системы оправдано не повышением ее производительности или вкладом в экономический рост, но выгодой, которую она приносит остальным секторам экономики. Об этом и нужно думать, выбирая модель посткризисного мироустройства. Бенджамин Фридман
— профессор Гарвардского университета