Говорить о модернизации и ее необходимости стало модно, в особенности после известных заявлений Дмитрия Медведева. Не будем перечислять и пересказывать выдвинутые предположения по простой причине. Все подобные разговоры представляют собой по большей части или сотрясание воздуха, или продвижение под модным брендом «модернизации» таких проектов, которые модернизационными ни с какой стороны не являются.

Одна из основных проблем состоит в том, что модернизация в России зачастую понимается чрезвычайно упрощенно, как переход от аграрного к индустриальному типу экономики. «Современной науке известен один способ модернизации — это модернизация аграрного общества с превращением его в индустриальное. Обычно в качестве ресурса для такой модернизации используется многочисленное крестьянство, (понятно, что оно действительно будет многочисленным в аграрной стране). Крестьянство в ходе развития промышленности, процессов урбанизации уходит в города. Первоначально крестьяне, поскольку они всегда в таких случаях нищие, готовы работать за очень умеренную плату. Капиталисты производят дешевые товары, получают очень большую прибыль и соответственно снова инвестируют ее в производство. Таким образом, работает механизм индустриализации и модернизации», — вот что по этому поводу пишет Павел Святенков.

На деле же это не только взгляд одного Святенкова. Под этой фразой можно при желании насобирать много подписей, поскольку аналогичные взгляды высказывались неоднократно и по различному поводу.

Да, нельзя спорить с тем, что модернизация в ХХ веке носила преимущественно характер индустриализации, то есть перехода от господства аграрного к господству промышленного производства, с резким сокращением численности сельского населения и перетоком рабочих рук в промышленность. Это давало именно такой эффект, как описывает Святенков.

Но тот же мировой опыт показывает, что это только один из возможных путей и способов модернизации. Он получил широкое распространение в ХХ веке, но не исчерпывает всей палитры модернизации.

Что такое модернизация?

Это, в общем и буквальном смысле слова, сознательное создание новых общественных институтов, форм хозяйства, введение новых способов производства, коренным образом меняющих лицо промышленности, а следом экономики и всего общества в целом. Модернизация отличается от другого новаторства тем, что новшества внедряются в большом масштабе, повсеместно, и эти новшества приводят к качественным изменениям во всех сферах общества. Масштаб и комплексность воздействия — вот основные признаки модернизации.

Скажем, строительство одного современного завода — это еще не модернизация. Хотя, на уровне конкретного района, в котором завод строится, этот термин вполне применим. Но вот когда идет строительство сотен новых предприятий, в различных отраслях, и происходит резкое качественное изменение промышленности — это, бесспорно, модернизация. Индустриализация в ее сталинском варианте — это частный случай модернизации, очень показательный и весьма удобный для изучения, поскольку проходил в кратчайшие сроки и затрагивал все сферы жизни советского общества.

Для модернизации требуется начало, то есть такой процесс, который по цепочке запускает другие, связанные с ним процессы изменений.

Это может быть технологическое начало. Например, массовое введение паровой машины повлекло за собой масштабные технологические, экономические и социально-политические изменения. Паровая машина вытесняла ручной труд и безжалостно ломала все социальные и экономические институты, связанные с использованием ручного труда.

Не меньшей модернизацией был перевод промышленности с парового двигателя на электрическую энергию. За этим последовало отмирание целых пластов профессий (например, пильщиков дров, истопников и так далее), появление новых пластов профессий (электрики, энергетики и так далее), взрывообразный рост производительности труда, бурное развитие объемов промышленного производства и громадное территориальное распространение промышленности со всеми связанными с ним социально-политическими процессами. В частности, бурный успех индустриализации в ХХ веке был связан именно с сочетанием возможностей электрификации промышленности с дешевой рабочей силой. Без электричества большая часть дешевой рабочей силы до производства готового продукта просто не дошла бы, и осела на угольных шахтах, на лесопилках, на заготовке топлива, которое паровая энергетика пожирала в огромных количествах.

Пусковым моментом модернизации может быть политическое решение. Классическим и наиболее ярким примером такого типа модернизации в ХХ веке является политика Ли Куан Ю в Сингапуре, которая превратила обломок британских колоний в высокоразвитое и процветающее общество. Модернизация России при Петре также была типичным случаем модернизации под воздействием политических решений, в данном случае указов царя.

Также можно назвать в качестве пускового момента модернизации и социальные причины. Этот тип начала модернизации встречается реже, но тоже широко известен. В России это была сначала попытка созыва Учредительного собрания в 1917 году, а потом отмена всего старого законодательства, сословий и привилегий, одним словом, полный слом и перестройка социальной системы.

Если рассматривать модернизацию в общем виде, то легко подметить, что нельзя выделить периоды, когда модернизация есть, и периоды, когда модернизации нет. Модернизация так или иначе идет всегда, в той или иной области. Не все процессы можно заметить и оценить, не все они настолько яркие, что находятся в центре внимания. Многие процессы растянуты по времени, и их влияние ощущается лишь постфактум. Например, первые фазы одной из великих модернизаций ХХ века, связанных с электроникой и компьютерами, прошли в тиши лабораторий, вдалеке от общества. Преобразовательный и модернизационный эффект компьютеров стал очевиден много времени спустя первых разработок. От первых компьютеров до всеобщей компьютеризации прошло около 50 лет, и только в последние 10-15 лет этот процесс набрал мощь и обороты.

Но вот когда несколько модернизационных процессов совпадает по времени, вот тогда получается эпоха модернизации, которая хорошо запоминается современникам и потом привлекает внимание историков.

Какая модернизация в России?

В России уже идет процесс модернизации, который почему-то не хотят опознавать. Речь идет о широком внедрении в массы электронной коммуникации, в частности, мобильной связи и Интернета.

Анализ практики общественных движений показывает, что именно этот процесс перестраивает в настоящее время структуру российского общества и задает ему новые качества. Во-первых, электронные телекоммуникации — это хороший способ самоорганизации общества. Движений по самым разным вопросам, которые родились и развивались в Интернете, теперь по России сотни, если не тысячи. Народ настолько привыкает к этому способу решения своих проблем, что прибегает к этому по любому случаю. Жители г. Химки сражаются за свой лес. Жители Петербурга — против башни «Охта-центра». Жители Красноярского края и Хакасии — против Саяно-Шушенской ГЭС. Подобных примеров множество.

Во-вторых, за считанные дни в Интернете складываются всероссийские движения, охватывающие десятки городов. Наиболее ярким был протест автомобилистов против запрещения праворульных автомобилей, который прошел не только по крупным городам России, но и захватил соседнюю страну — Казахстан. Традиционными способами такого эффекта в такие сроки достичь совершенно невозможно.

В-третьих, Интернет и технологии мобилизации общественных активистов дают небывалые социальные и политические возможности всем желающим, независимо от убеждений и мотивов. Если даже депутаты Госдумы вынуждены общаться с массами через несколько передаточных звеньев, то интернет-политики и массовики-затейники общаются с массами прямо и непосредственно, как большевики на митинге.

В-четвертых, складывающаяся социальная структура на основе Интернета и сетей, чрезвычайно эффективна, требует минимум затрат, и значительно опережает в скорости официальные властные структуры. Информация распространяется буквально за часы, так, что официальные лица просто не успевают реагировать. Формирование движений занимает считанные недели, тогда как официальным органам для своего взаимодействия требуются месяцы, а то и годы. Пока напишут бумаги, пока перешлют, пока пройдут все ступени согласований... Оборот информации в Интернете гораздо более быстрый. Кроме того, теперь уже становится возможным найти очень многое, что нужно для продуманного и убедительного оппонирования власти или крупным компаниям. Они столкнулись с новым явлением, когда общественные активисты стали неплохо подкованы в различных проблемах, быстро повышают свою уровень, привлекают экспертов и ученых, и выкатывают в дискуссии такие аргументы, которым трудно что-либо возразить.

В-пятых, электронные коммуникации сделали неэффективными традиционные методы пропаганды и пиара, рассчитанные на односторонние каналы информации. Если просто забить телевизор и газеты парадными реляциями, то теперь это мало что дает. На любую такую реляцию тут же находятся скептики, которые ее раздолбают по всем пунктам и донесут свое мнение до масс. Огромные затраты труда и средств приводят к нулевому, а часто и отрицательному результату, поскольку убедить информированное сообщество стало несопоставимо труднее, чем раньше.

Вот этот процесс интернетизации и сложения сетевых структур в Интернете — и есть нынешний процесс модернизации, который подходит под указанные выше условия. Это масштабное, широкое и сознательное распространение новшеств, это процесс, который приводит к качественным изменениям во всех сферах общества.

Дмитрий Верхотуров,

АПН