Темная сторона истории русско-американских отношений с 1824 по 1867 год

Для Старого света Новый свет был территорией, свободной от государственности, которую само провидение предназначило для завоевания и освоения. Как ни странно, но русские, довольно подробно зная о том, как происходило завоевание Америки государствами Европы, начиная с Колумба, мало что знают о том, что и Россия нисколько не отставала от своих европейских конкурентов. Между тем русские колонии в Северной Америке к 1825 году простирались на юге до залива Сан-Франциско. Сейчас на этой территории, помимо штата Аляска, находятся штаты Вашингтон, Айдахо, Орегон и северная часть Калифорнии, а также провинция Британская Колумбия. Их площадь составляет 3,2 млн км2 (больше всей Западной Европы), и живет на них ныне более 11 млн человек.

Говорят, что англичане не заметили, как Британия завоевала треть мировой суши, превратившись в великую колониальную державу. Стоит ли этому удивляться, если с русскими произошло то же самое? Они тоже неожиданно узнали, что Россия без каких-либо усилий овладела огромными пространствами от Уральских гор до Камчатки. А через два столетия — что она еще и овладела значительной частью Америки.

И это тоже происходило как бы между прочим — без войн и завоеваний. Было даже малоизвестно, кому обязана она этими приобретениями. Но мы-то знаем, что продвижение российской государственности на восток осуществлялось не силой оружия и даже не силой слова Божьего. Штыку и кресту прокладывали дорогу русское любопытство и русская предприимчивость, русская удаль и русский размах. Позже было подсчитано: они расширили территорию России в 400 раз.

Русские владения в Америке

Управление Русской Америкой принципиально отличалось от того, как это было установлено в Российской империи. Она не считалась составной и неотъемлемой частью российского государства. Русская Америка была колонией, управляемой не государственными властями, а Российско-Американской компанией, акционерным обществом1. Компания, помимо своей основной деятельности2, охраняла рубежи колонии, обучала алеутов, изучала территорию, содержала церковную миссию, приобщавшую к христианству туземцев. Для XVIII–XIX веков такая практика была общепринятой. Таким же примерно образом Британия управляла Индией, Бельгия — Конго, Голландия — Индонезией.

В последующие годы русские продвинулись по побережью еще на 600 километров, и в качестве восточного рубежа их владений стал значиться не 55 с. ш., достигнутый еще Чириковым в 1741 году, а 51-й. Продвижение на юг на этом не остановилось. 30 августа 1812 года, через 4 дня после Бородинского сражения, под пушечную и ружейную пальбу русские открыли свою калифорнийскую колонию. Она располагалась недалеко от теперешнего Сан-Франциско, на землях, уступленных индейским вождем Чугуаном. Форт назвали Россом.

Надо заметить, что Петербург почему-то всегда трепетно относился к гражданам Северо-Американских Штатов, даже когда они нагло нарушали русские порядки, и проводил по отношению к Вашингтону политику угодничества, требуя от РАК недопущения «никаких конфликтов». 5 апреля 1824 года вопреки мнению компании была заключена русско-штатовская3 конвенция, по которой гражданам САСШ разрешались свободная торговля и рыболовство по всему побережью русских владений в Америке4, а годом позже под нажимом Петербурга компания передала в аренду английскому конкуренту — Компании Гудзонова залива — еще и лучшие участки побережья Аляски. В 1824 году Александр I без какого-либо возмещения или иных выгод уступил Штатам владения  с.ш., а в 1825 году заключил с Лондоном конвенцию о границах русскихюжнее 54 владений в Америке. Они отодвигались на расстояние не более 10 миль от кромки океанского берега. В общей сложности Россия теряла до 1,7 млн км2. После этих уступок5 ее колонии уменьшились до 1519 тыс. км2.

С другой стороны, отношение Петербурга к интересам Русской Америки, мягко говоря, было прохладным. На просьбу РАК от 1842 года о воспрещении гражданам Штатов распространять китоловство далеко на север и не производить китового промысла севернее Алеутской гряды министр Нессельроде ответил отказом. В 1845 году Николай I согласился на учреждение у берегов Русской Америки крейсерства, но не дал «соизволения на употребление военного флага». Но морской министр Меншиков отказался и от крейсерства, так как полное снаряжение одного 44-пушечного фрегата стоило 270 159 руб. 41 коп. и содержание крейсерства в год обходилось казне в 85 310 руб. 44 коп. В 1848 году Нессельроде отклонил предложение об определении территориальных вод русских владений, сделав вид, что ему не вполне ясно, «какие именно внутренние моря на северо-западном берегу Америки запрещено иностранцам посещать» и «какие меры может принимать колониальное начальство против нарушителей».

Зондаж Сандерса

У правящих кругов Северо-Американских Штатов сложилось мнение, что Русская Америка должна была стать их владением. Еще в 1819 году, выступая на заседании кабинета министров, госсекретарь Адамс сказал: «с того времени, как мы стали независимым народом, то, что это стало нашей претензией, является в такой же степени законом природы, как то, что Миссисипи течет в море. Испания имеет владения к югу, а Англия — к северу от наших границ. Было бы невероятно, чтобы прошли столетия, а они (то есть владения) не были бы нами аннексированы», — и подчеркнул, что «в географическом отношении Соединенные Штаты и Северная Америка являются идентичным понятием».

К 40-м годам XIX века в США утвердилась теория, которую назвали «предопределением судьбы». Ее суть выражалась одной фразой: «само провидение предназначило Соединенные Штаты господствовать на всем Американском континенте»6.
Первый известный зондаж произошел в 1843 году. Госсекретарь США Марси и сенатор Гвин спросили русского посла в США Стокля7: «Правда ли, что Россия выставляет на продажу свою колонию Аляску?» Посол ответил: «Разумеется, нет!» Разговор последствий не имел.

Сьюард, госсекретарь в 1861–1869 годах, 29 июля 1852 года, говорил в сенате: «Тихий океан, его берега, острова и обширные внутренние районы станут основным театром событий великого будущего мира». Торговля станет главным действующим лицом «в новом театре человеческой активности. И та нация, которая добьется того, что эта торговля получит полное развитие», неизбежно станет «величайшей из существующих стран, более великой, чем любая из когда-либо существовавших».

Осенью 1852 года деловые круги Сан-Франциско образовали Американо-русскую торговую компанию во главе с Сандерсом. В январе 1854 года, когда уже началась русско-турецкая война, затем названная Крымской или Восточной, Сандерс, встретившись в Вашингтоне с президентом Пирсом, отправился в Петербург. Там он установил связи с Главным правлением РАК, с министром Нессельроде и великим князем Константином. Он рисовал им «заманчивую картину русско-американского сотрудничества по всему бассейну Тихого океана и предложил... заключение долгосрочного соглашения на 20 лет о торговле льдом, углем, рыбой и лесом». 15 мая 1854 года Нессельроде и министр финансов Брок представили царю благожелательный доклад, после чего царь наложил резолюцию: «исполнить». Контракт с Американо-русской торговой компанией был подписан РАК 1 июня 1854 года. Но его текста обнаружить не удалось, как и исполнения.

Можно предположить, что эта поездка имела для Русской Америки судьбоносное значение и сам контракт играл всего лишь роль формального повода. Пользуясь им, Сандерс смог не только познакомиться с великим князем Константином, тогда морским министром, но и завоевать его расположение. Сандерс выяснил, что великий князь стремился установить «самые близкие отношения с Америкой». В свою очередь, в письме к великому князю от 15 июля 1854 года предприимчивый янки указывал, что обе страны «должны стать добрыми друзьями и союзниками». Остается лишь гадать, что за веские аргументы сблизили ярого монархиста и фанатичного республиканца и сделали из великого князя «лучшего американца» в царской семье8.

Крымская война приобрела для России неблагоприятный оборот. Военные усилия антирусской коалиции Британии, Франции, Турции и Сардинии были соединены с враждебным нейтралитетом Пруссии и Австрии. Последняя тоже грозила войной России. Сражения развернулись в Крыму, на Балканах и на Кавказе. Атакам подверглись русские побережья в Балтийском и Белом морях, а также на Тихом океане — у Петропавловска-Камчатского и устья Амура. Военно-технические преимущества противника были очевидны. Под вопросом оказалась и безопасность русских владений в Америке, для защиты которых имелось не более роты солдат и несколько слабо вооруженных торговых судов. Надо было что-то придумать.

О безопасности своих владений позаботилось правление РАК в Петербурге. Накануне начала войны оно договорилось с Компанией Гудзонова залива, управлявшей британскими колониями на севере Америки, о нейтрализации управляемых территорий. Николай I дал такое разрешение в январе, Лондон — в марте 1854 года. Каждая из сторон обязалась не нападать на американские территории враждебных стран на всем протяжении войны, не исключив, впрочем, возможность морской блокады. Казалось бы, проблема была решена.

Но дипломаты и колониальное руководство РАК в Америке не знало об этом соглашении. И тогда, по рекомендации Стокля, вице-консул в Сан-Франциско Костромитинов оформил 19 мая 1854 года фиктивное соглашение о продаже имущества, промыслов, привилегий и владений РАК за 7,6 млн долларов Американо-русской торговой компании, но на три года. Мол, на собственность США англичане напасть не решатся. Такая комбинация не понравилась в Вашингтоне. Марси и Гвин сообщили Стоклю, узнав от него о сделке, что, «несмотря на их желание и даже заинтересованность в покровительстве русским колониям, им представляется невозможным доказать англичанам, что этот контракт не является фиктивным, и в особенности что он заключен до войны». Вопрос о продаже Русской Америки был поднят вновь.

Складывается впечатление, что именно на этих переговорах Стокль, посол царя, и был завербован Вашингтоном. На двойную игру Стокля указывают очевидные противоречия между его депешами и воспоминаниями Гвина. Гвин утверждает, что Стокль просил сенатора быть посредником между ним и правительством США в переговорах по продаже русских владений, а Стокль в письме министру иностранных дел Л.Г. Сенявину от 24 августа 1854 года докладывал, что «проект контракта и слухи, распространяемые английской прессой о намерении императорского правительства продать свои владения, подали американцам идею, что мы могли бы их уступить им». При этом Стокль отметил относительно американцев: «Они являются опасными соседями, и мы должны избегать того, чтобы давать им малейший повод». Стокль здесь весьма осторожен. Он не советует, а лишь информирует, прощупывает почву. Петербург тогда категорично отказал: никогда, ни при каких обстоятельствах Россия не торговала своей землей.

Вместе с тем на фоне изоляции России в Европе, где сложился антирусский агрессивный союз, Штаты выглядели в Петербурге как самый надежный союзник. В отчете русского МИДа за 1854 год указывалось: «Что касается России, то из всех наций ей менее всего следует опасаться возрастающего преобладания Соединенных Штатов. До тех пор, пока их интересы не будут сталкиваться, ничто не помешает сохранению хороших отношений между двумя странами. Симпатии, проявленные при нынешних затруднениях правительством, конгрессом и народом, позволяют нам с оптимизмом смотреть в будущее».

Годом ранее примерно такую же оценку Штатам дал генерал-губернатор Восточной Сибири Муравьев-Амурский. Весной 1853 года он представил Николаю I записку, в которой писал: «Владычество Северо-Американских Штатов во всей Северной Америке так натурально, что нам очень и жалеть не должно, что двадцать пять лет тому назад мы не утвердились в Калифорнии, — пришлось бы рано или поздно уступить ее, но, уступая мирно, мы бы могли взамен получить другие выгоды от американцев.

Впрочем, теперь, с изобретением и развитием железных дорог, более еще, чем прежде, должно убедиться в мысли, что Северо-Американские Штаты неминуемо распространятся по всей Северной Америке, и нам нельзя не иметь в виду, что рано или поздно придется им уступить североамериканские владения наши. Нельзя было, однако ж, при этом соображении не иметь в виду и другого: что весьма натурально и России если не владеть всей восточной Азией, то господствовать на всем азиатском прибрежье Восточного океана. По обстоятельствам мы допустили вторгнуться в эту часть Азии англичанам... но дело это еще может поправиться тесной связью нашей с Северо-Американскими Штатами».

Как бы там ни было, пока на троне находился император Николай I, продажа Россией владений в Америке не имела перспективы. В этом государя не могли поколебать никакие военные неудачи.

Миссия Коллинза

Атмосфера в Петербурге стала меняться, когда на русский престол взошел либеральный Александр II. И Вашингтон начал делать новые пасы по приобретению Русской Америки. На этот раз вместо Сандерса за дело взялся некий Коллинз, предприниматель и, скорее всего, тоже тайный агент, прикрывавший свою деятельность шпиона званием торгового представителя США на Амуре. Он появился в Петербурге летом 1856 года с проектом сооружения Байкало-Амурской магистрали от Иркутска до устья Амура, которая «откроет Сибирь для мировой коммерции». Муравьев поддерживал проект, но Сибирский комитет Госсовета в апреле 1857 года его отклонил, отметив, что сооружение железного пути «может быть впоследствии весьма вредно в том еще отношении, что поставит внутренние интересы восточной части Сибирского края в зависимость не от метрополии, как это до сих пор было, но от иностранцев, и в особенности от североамериканцев».

Неудача с железнодорожным проектом Коллинза ничуть его не смутила. У него уже был новый грандиозный проект — сооружения русско-американского телеграфа, который должен был протянуться от Вашингтона к Берингову проливу и через Россию в Европу до Лондона. В его обсуждение и разработку были вовлечены высшие государственные инстанции России с 1859 до 1867 года. Но как только решился вопрос об уступке Русской Америки, Вашингтон его отменил, и телеграфный кабель из Нового света в Старый был проложен через Атлантику.

Коммерческая миссия Коллинза, начавшаяся в 1856 году, была связана, скорее всего, с тем, чтобы создать почву для приобретения у правительства России его американских владений. Эта задача Коллинзу удалась9. 2 марта 1857 года находящийся в Ницце великий князь Константин10, главное действующее лицо всей этой истории, ибо Александр II был всецело под влиянием своего младшего брата, написал министру иностранных дел Горчакову11 письмо следующего содержания: «По случаю стесненного положения государственных финансов... оказывается необходимым прибегнуть к другим, более действенным средствам, чтобы выйти из нынешнего затруднительного положения. В этом отношении мне пришла мысль, что нам следовало бы воспользоваться избытком в настоящее время денег в казне Соединенных Северо-Американских Штатов и продать им наши северо-американские колонии.

Продажа эта была бы весьма своевременна, ибо не следует себя обманывать и надобно предвидеть, что Соединенные Штаты, стремясь постоянно к округлению своих владений и желая господствовать нераздельно в Северной Америке, возьмут у нас помянутые колонии и мы не будем в состоянии воротить их. Между тем эти колонии приносят нам весьма мало пользы и потеря их не была бы слишком чувствительна и потребовала бы только вознаграждения нашей Российско-Американской компании.

Для ближайшего обсуждения этого дела и вычисления ценности колоний казалось бы полезным истребовать подробные соображения бывших правителей колоний, адмирала барона Врангеля, контр-адмирала Тебенькова и отставного контр-адмирала Этолина, находящихся в Петербурге, имея, впрочем, в виду, что все они могут иметь несколько пристрастный взгляд, как члены Американской компании и причем как лица, которые провели лучшие годы жизни в колониях, где пользовались большой властью и значением.
Соображения сии прошу в. с-во доложить государю императору»12.

На письме царь начертал: «Эту мысль стоит сообразить». И в апреле 1857 года адмирал Врангель, правитель колоний в 1830–1835 годах, а с 1855 года министр морских сил, писал Горчакову: «7484 акции РАК дают в год доход по 18 руб., то есть всего 134 712 руб. серебром. Откладывается в особый капитал 13 471руб. и для раздачи бедным — 673 руб. Итого — 148 856 руб. Исходя из 4%, это составляет капитал в 3 721 400 руб.». За уступку владений... наше пр-во могло бы истребовать такую же сумму и правительству, всего 7 442 800 руб. с. Богатые угольные запасы, лед, строительный лес, рыба... и превосходные морские порты представляют гражданам Соед. Штатов такие огромные выгоды, что пр-во Штатов не должно затрудниться в приобретении этих выгод этой сравнительно незначительной суммой». По мнению Врангеля, «если бы не будущие опасения, то без всяких сомнений и 20 милл. р. с. не могли бы почитаться полным вознаграждением за утрату владений, обещающих в развитии промышленной деятельности важных результатов».

Горчаков в записке Александру II от 29 апреля 1857 года докладывал, что МИД «вполне разделяет мысль его имп. высочества вел. кн. Константина Николаевича относительно уступки наших владений», но предлагал не торопиться с практическим исполнением дела, а, соблюдая строжайшую тайну, предварительно поручить Стоклю «выведать мнение вашингтонского кабинета по сему предмету». 20 ноября 1857 года Стокль донес Горчакову о том, что будто бы возможно переселение мормонов из США в Русскую Америку. И хотя в действительности за этим письмом ничего не стояло, кроме слуха, в котором Стокль или кто-то, стоящий за ним, был заинтересован, посол не ошибся. На донесении царь сделал пометку: «это подтверждает мысль о необходимости решить вопрос о наших американских владениях».

Имеется еще один документ, полученный МИД России 7 февраля 1860 года. Его авторство приписывают капитану 1-го ранга Шестакову, тоже близкому к великому князю Константину, при Александре III одно время бывшему морским министром. Документ именовался «Об уступке наших американских колоний правительству Соединенных Штатов». В нем со ссылкой на доктрину Монро утверждалось, что догмат явного предопределения вошел в «жилы народа с молоком матери» и что он «уже и теперь осуществляется быстро поглощением соседних народностей, и та же судьба ждет наши колонии. Защитить их очевидно невозможно, а то, что удержать нельзя, лучше уступить заблаговременно и добровольно».

В мае 1860 года по настоянию великого князя было решено на месте обревизовать положение РАК13. Для этого в Русскую Америку были направлены д.с.с. Костливцев от минфина и капитан-лейтенант Головин от морского министерства. Осенью 1861 года ревизоры вернулись и представили подробные отчеты. Их вывод: целесообразно сохранение компании.

Головин в своем отчете отмечал необходимость систематического плавания русских военных кораблей у берегов русских владений, поскольку влияния русских в Тихом океане нет вовсе.

«Легко может случиться, — продолжал Головин, ссылаясь на пример с уступленным фортом Росс, где потом нашли золотые прииски, — что люди предприимчивые, принявшись за дело толково и с энергией, откроют и в колониях наших богатства, о существовании которых теперь и не подозревают. Что же касается до упрочения дружественных отношений России и Соединенных Штатов, то можно сказать положительно, что сочувствие к нам американцев будет проявляться до тех пор, пока оно их ни к чему не обязывает или пока это им выгодно. Жертвовать же своими интересами для простых убеждений американцы никогда не будут».

Стоит признать, что этот вывод не оставлял камня на камне от интриг великого князя в пользу отказа России от американских колоний во имя дружбы и союза с Штатами. И тот факт, что отчет Головина в этой части был положен под сукно, в том числе и от императора, является почти прямым доказательством государственной измены со стороны брата царя.

Опровергая мысль о малой коммерческой пользе РАК, Врангель в записке от 1 марта 1861 года сообщал, что с 1822 по 1860 год в казну от нее поступило 6 508 891 руб. 85 коп. дивидендов.
Позиции тех, кто настаивал на продаже Русской Америки, становились шаткими. И в начале 60-х она не состоялась. Сделке помешало отделение от Северо-Американского Союза 13 штатов, что с 1860 года обернулось гражданской войной, продолжавшейся до 1865 года.

Во время войны в США русское правительство соблюдало нейтралитет, но было на стороне северян. Когда чаша весов еще колебалась, оно отправило две русские эскадры в североамериканские порты. Их посылку восприняли как внушительную демонстрацию. Почти год курсировали военные корабли у берегов США. Всего в обеих эскадрах находилось двенадцать кораблей. На содержание эскадр было потрачено около 4 млн руб. Русские корабли северяне встретили восторженно. Великого князя Константина пригласили посетить Штаты в качестве гостя американской нации и известили о том, что его имя и заслуги пользуются «общей известностью и уважением в Соединенных Штатах». Еще не «лучший немец», но уже кое-что.

Посольство Фокса

На ревизию РАК и положение дел в колониях надо было как-то реагировать. Специально созданный из представителей разных министерств комитет, рассмотревший отчеты ревизоров, весной 1863 года высказался за сохранение РАК, продление ее привилегий на 20 лет и совершенствование ее деятельности по самостоятельному промышленному и торговому развитию края.

Осенью 1864 года в Петербурге находились Коллинз и Сибли — глава «Western Union Telegraph Company». Янки все еще вели переговоры о строительстве телеграфа. В разговоре с Горчаковым Сибли назвал сумму, которую его компания готова была заплатить за разрешение провести телеграфную линию по землям британских владений. Узнав ее размер, Горчаков заметил, что дело «не стоит подобной цены» и что «Россия продала бы всю Аляску за немногим большую сумму». При этом он заметил, что не возражает против того, чтобы его предложение было доведено до сведения правительства США. Сибли, но, скорее всего, Коллинз, тут же сообщил содержание разговора послу Штатов в Петербурге Клею, а тот — госсекретарю Сьюарду.

В августе 1865 года три штатовца (Буккер, Коулер и Смит) представили великому князю «грандиозный проект» океанской торговли, который они предварительно согласовали с рядом крупных предпринимателей (Вандербильдом, Лоу и др.). Проект предусматривал заселение Приамурского края переселенцами из Америки и уничтожение сухопутной торговли с Китаем. Этот план, заведомо несбыточный, был отклонен правительством России в январе 1866 года. Не здесь ли кроются признаки грандиозного подкупа в пользу уступки Русской Америки, о котором стороны договаривались, прикрываясь безобидными коммерческими переговорами?

Между тем император утвердил «главные основания» для нового устава РАК, продлив ее привилегии до 1882 года и передав ее и русские колонии из ведения министерства финансов в морское ведомство. Местное население было освобождено от обязательного труда в пользу компании, и ему разрешили свободное перемещение. Решено было также открыть Новоархангельский порт на острове Ситха и порт Святого Павла на острове Кадьяк для свободной торговли. Эти решения были одобрены императором и подписаны великим князем Константином 2 апреля 1866 года.

Казалось бы, теперь статус русских владений в Америке надолго оставался неизменным. Их продажа снималась с повестки дня. Но этот вывод был неверен. В дальнейшем оказалось, что «высочайшие» решения представляли собой простой «клочок» бумаги, которому руководители Российской империи не придавали серьезного значения. В действительности великий князь одержал победу. Монополия РАК на хозяйствование, совмещение в одном лице «купца и администратора» перекрывали приток в колонии и русского частного капитала, делая недоступными их богатства русскому предпринимательству. О том, что Русская Америка обладает небывалыми природными ресурсами, включая золото и уголь, давно было известно. Зато казна теперь должна была еще и выплачивать компании ежегодную субсидию в 200 тыс. руб. Сумма небольшая, но она создавала иллюзию доказательства, что великий князь-то прав.

И словно нарочно как раз 4 апреля 1866 года на Александра II было совершено покушение Каракозова, стрелявшего в царя. Госсекретарь Сьюард тут же поручил Клею поздравить императора со счастливым исходом дела. При этом он связал покушение с местью «за уничтожение в империи рабства», что доказывало, насколько в Вашингтоне были далеки от знания русской жизни. В мае конгресс США принял резолюцию, в которой указывалось: «...конгресс с глубоким прискорбием узнал о покушении на жизнь императора России, учиненном врагом эмансипации. Конгресс шлет свое приветствие е. и. в-ву и русскому народу и поздравляет двадцать миллионов крепостных с избавлением по воле провидения от опасности государя, уму и сердцу которого они обязаны благодеяниями своей свободы».

Но и это не все. Власти США, решив не упускать момента, послали в Россию чрезвычайное посольство во главе с заместителем морского министра Фоксом, снарядив монитор «Мианмономо» и военный корабль «Аугуста». Царь распорядился принять делегацию «с русским радушием».

Радушный прием посольства, начавшийся 25 июля 1866 года, вылился в беспрецедентную демонстрацию дружественных чувств, выражение искреннего доброжелательства к народу Соединенных Штатов со стороны самых различных слоев русского общества. 27 августа делегацию принял император, на другой день царь посетил корабли США. Затем последовали обеды и ужины, осмотр достопримечательностей. Городская дума Петербурга избрала Фокса почетным гражданином. 10 августа в Петергофе был устроен торжественный обед, где царь предложил тост «за процветание Северо-Американских Соединенных Штатов и за продолжение наших дружеских с ними отношений». Затем делегация посетила Москву, Нижний Новгород, Кострому, Тверь и другие города. В Москве к Фоксу была допущена делегация крестьян, ей он подарил флаг США. Были изданы статьи и брошюры, где речь шла о «фактическом союзе двух великих народов», союзе, в действительности никогда не существовавшем и даже не обсуждавшемся.

Пока делегация США была в России, министр финансов Рейтерн14 представил царю доклад о дотации РАК и о списании 725 тыс. рублей ее долга казне, что было утверждено 20 августа 1866 года. Именно этот контраст — делегация победителей-янки и нищета РАК, — по-видимому, специально организованный великим князем, спровоцировал императора «все более утверждаться во мнении о целесообразности избавиться от обременительных владений в далекой Америке».

16 сентября 1866 года министр финансов представил царю записку, где отмечал необходимость соблюдения строжайшей экономии во всех государственных расходах, включая два военных министерства. Поскольку «при нынешнем истощенном состоянии страны внутренние займы... должны быть совершенно исключены», единственный выход — получение средств из-за границы. Но даже если сократить все расходы до минимума, писал Рейтерн, в три года необходимо будет приобрести до 45 млн рублей экстраординарных ресурсов.

Не успели остыть следы заокеанского посольства, как в Петербург явился посланник Стокль. Он приехал в октябре 1866 года и находился в столице до начала 1867 года. Это послужило поводом к возобновлению рассмотрения вопроса о судьбе Русской Америки Горчаковым, Константином и Рейтерном. После разговора со Стоклем великий князь 7 декабря 1866 года поручил Краббе15, управляющему морского министерства, сообщить князю Горчакову, что он не изменил высказанным им девять лет назад мыслям. Наоборот, у него появились новые и существенные доказательства их подтверждения.