На днях очередной раз всплыл набор мемов о пенсионных делах в стране:

«Никита Белых считает, что тот кто выйдет на трибуну и скажет: «надо поднять пенсионный возраст и надо приватизировать госактивы чтобы заткнуть дыру в пенсионном фонде», завтра же распрощается со своим креслом. «При том, что такая реформа необходима, наступает коллапс, новое поколение трудящихся не в состоянии содержать пенсионеров. Но эту реформу никто делать не будет потому что понимает последствия такого шага», – сказал Вятский губернатор.

Интересна «живучесть» данного мемплекса: уж вроде и разобран он вплоть до деталей, причем проанализирован вместе со всеми аргументами как с той, так и с другой стороны – и все не тонет. Люди продолжают об этом говорить с высоких трибун, выставляя себя при этом героями. Такая его непотопляемость вызывает интерес к тому, чтобы попробовать разобраться в базе поддержки данного пенсионного мифа.

Для начала освежим в памяти аргументы сторон дискуссии сторонников и противников законодательного увеличения пенсионного возраста. Первый вопрос, который хочется при этом рассмотреть, это вопрос целесообразности предлагаемого подхода: А будет ли действительным благом для общества законодательное увеличение возраста выхода граждан страны на пенсию? Для ответа на этот вопрос вспомним совсем недавнее прошлое – ведь наша страна имеет уникальный опыт, когда рассматриваемый подход был фактически реализован в ее социальной практике, что случилось во времена так называемого «застоя» с его геронтократией. Пожилые люди сидели на своих постах «до посинения», резко снижая социальную мобильность, и лишая каких-либо перспектив на карьерное продвижение своих чуть более молодых коллег. Результат именно такой практики был обозначен впоследствии словами «застой» и «маразм». Причем данный результат по-видимому не улучшаем. Пожилые люди в сравнении с молодежью слабо обучаемы, и это сказывается на их адаптируемости к новым вызовам. Они привержены своим психологическим установкам, которые были устаканены во времена их зрелости, будучи адекватными реальности того времени, и возможно уже не соответствующим быстро меняющейся действительности. К тому же здесь следует отметить устоявшийся веками естественный карьерный цикл человека – все социальные рутины поддержки квалификации согласованы с тем, что человек обычно «растет» в своих навыках и умениях годов до 35-40, после чего он выходит в своей деятельности на максимум своей отдачи. Через некоторое время существования на плато у человека начинаются проблемы со здоровьем, да и накопленный опыт его потихоньку устаревает. И именно смена поколений обеспечивает обществу необходимый динамизм.

Другими словами, если даже решение об увеличении пенсионного возраста будет принято, то оно будет сопровождаться параллельной разработкой методов вытеснения пожилых людей в плане освобождения занимаемых ими постов для их более молодых коллег, ждущих продвижения по службе. Ибо только так любая социальная структура может сохранить свою эффективность. Все это будет сопровождаться ухудшающими здоровье вовлеченных людей стрессами, пожирающей их временные ресурсы борьбой за сохранение себя на постах, и, в конечном итоге, все той же безработицей пожилых. А насколько труд пожилых людей нужен обществу можно увидеть уже сейчас – человеку после 50 лет найти себе новую работу очень непросто, даже с изумительным послужным списком. Фактически же текущее состояние рынка труда подтверждает обозначенный выше тезис – лучше выстраивать социально-экономическую систему общества в соответствии с естественным циклом активности человека, ибо система выстроенная на альтернативных путях вряд ли будет эффективной и конкурентоспособной.

Еще один интересный аспект высвечивается, если продумать указанный выше вопрос чуть тщательнее. А так ли действительно нужен труд пожилых современному развитому обществу? Действительно ли пожилые люди являются такой большой нагрузкой на работающих граждан? Здесь имеет смысл вспомнить специфику постиндустриального общества, обозначенную мной в предыдущей статье. Если обозначить необходимый прожиточный минимум потребляемых человеком продуктов и услуг, который позволяет ему удерживаться на достигнутом социальном уровне, словом «пайка», то оказывается, что нынешняя общественная производительность труда обеспечивает производство паек для всех членов общества с использованием занятости лишь где-то пятой части взрослого населения. Остальные же работают на избыточное потребление и разные формы расточения благ. Другими словами, проблемы недостатка труда для обеспечения нормальной жизни всех членов развитого общества уже давно более не существует, и слова губернатора из вышеприведенной цитаты: «новое поколение трудящихся не в состоянии содержать пенсионеров» являются либо его недомыслием, либо маскируют что-то иное. И вот тут имеет смысл подумать над тем, кому же в нашем обществе выгодно повышение пенсинного срока.

Первые выгодополучатели обнаруживаются сразу. Люди, занявшие верхние социальные позиции, обычно очень неохотно с ними расстаются. Поэтому для них снять моральное давление со стороны более молодых претендентов на посты является благом – их шансы на то, чтобы удержатся на должностях (фактически превращая их в в синекуры) повышаются. А результаты потери структурами динамизма будут расхлебывать те, кто придут после их смерти: «После нас – хоть потоп!»

Следующий слой выгодополучателей можно найти, если задуматься, кому выгодно «подвесить» пожилых людей и не платить им пенсии? Кто может оприходовать в свою пользу такие «сэкономленные» казной деньги? Меньше денег старикам – больше пойдет на «попил бюджетов». И опять же в значительной степени возвращаемся к господам, обозначенным в предыдущем абзаце.

Вот так становится ясной причина «живучести» рассматриваемого набора мемов – если текущая элита страны заинтересована в реализации данной идеи, то как бы общество не сопротивлялось – элитарии все равно ее протащат, будь она хоть тысячу раз дурацкой. Ибо «одна старушка - рупь, а десять - уже червонец!». А чего нет точно у нашей елитки, так это совести.

Еще один аспект проблемы возникает, если посмотреть на обозначенную в цитате выше проблему «дефицита пенсионного фонда». Вон Кудрин предсказывает для пенсионного фонда России в 2010-м дефицит в 1 триллион рублей. Но если «паек», как мы убедились, на всех в стране должно хватать, а деньги для покупки этих «паек» в нужном месте (у пенсионеров) отсутствуют, то это значит, что деньги туда нужно доставить. И тут возникает интересное – определить источники этих денег.

В развитом мире традиционно повелось, что пенсионный фонд финансируется налогообложением зарплат. По видимому изначально логика такого решения была связана с тем, что человек сам себе должен был откладывать на свою пенсию из своего заработка. Потом, чтобы людей особо не беспокоить величиною выплат, стали брать пропорциональный кусок якобы с работодателя, а на самом деле опять же с человека, ибо для предприятия стоимость труда представляет собой зарплату вместе со всеми пропорциональными начислениями. И пока экономики были замкнуты внутри стран, все это довольно неплохо работало.

В настоящее время из-за открытия границ у развитого мира возникли проблемы. Стоимость труда напрямую входит в стоимость произведенного продукта, делая ее в случае производства в стране с развитой пенсионной системой абсолютно неконкурентоспособной по мировым меркам. В результате капиталисты стали переносить рабочие места в страны с небольшой стоимостью труда, лишая ресурсов пенсионные системы своих стран.

По тому же пути пошли и наши «реформаторы». И теперь, как способ борьбы с дефицитом пенсионного фонда, они собираются все так же обложить зарплаты работающих, стремясь по всей видимости к тому, чтобы наша обрабатывающая промышленность окончательно лишилась каких-либо перспектив из-за возрастания себестоимости продукции. При этом в изначальный дизайн заложено именно обложение зарплат, а также то, что большие зарплаты будут облагаться в меньшем размере. Выгодоприобретатели здесь опять же ясны – это все те, кто имеют свои немалые доходы не в виде зарплат. И они в финансировании пенсионного фонда участвовать не будут.

При этом наши «социальные дизайнеры» совершенно не рассматривают альтернативные пути финансирования пенсионного фонда. Например, возможность переноса источника средств для пенсий на общее потребление. Давайте только представим, что фонды социального страхования вдруг стали финансироваться, например, долей НДС. Это значит, что у товаров, произведенных в России резко упала себестоимость, и соответственно экспортная цена (внутренняя цена осталась той же за счет соответственного возрастания НДС). В то же время все, что импортируется в страну стало давать свой вклад в фонды социального страхования. Это также значит, что те, кто больше потребляет, дают более высокий вклад в межпоколенческую и национальную солидарности, что, в принципе, является более справедливым решением, чем текущий подход. В конечном итоге получаем Россию в виде очень интересного варианта по производству товаров для Европы в виду ее географической близости и остатков квалификации рабочей силы. Здесь же появляются дополнительные возможности по столь желаемому Президентом созданию конструкторских бюро и исследовательских центров для Европы, что даст стране дополнительные рабочие места с высокой квалификацией.

Казалось бы – бронебойная позиция. Зачем увеличивать стоимость труда в стране, одновременно снижая налогообложение потребления (напомню, что в Правительстве идет борьба за снижение ставки НДС)? Ведь если же сделать наоборот, то страна не только получает шанс стать законодателем налоговых мод, но и при этом усиливает свои позиции в плане международной конкуренции и экономического развития. Но не то записано в скрижалях различных талмудов. И не за то даются нашим чиновникам переходящие вымпелы Либинтерна. Та что следует ожидать, что Минфин будет продолжать гнуть свою линию по стерилизации любого экономического шевеления в стране. Как обычно. К сожалению...

Павел Крупкин,

АПН