"Деловой Мир" - голос российского предпринимательства        

Главная   |   О нас   |   Связь   |   Архив
Учрежден консорциумом "Деловой Мир" в 1990 году
Цитата дня
«Говоря «свободный рынок», мы шутим. Мы понимаем, что свободный рынок — это нонсенс. Мы знаем, как это делается, чтобы играть системой, чтобы разрушить рынок, или, по крайней мере, чтобы найти кого-то, кто заплатит вам много денег, потому что поверит, что дают бесплатный обед. Мы знаем, что в этом случае идет разговор о власти, что это такая игра без ограничений для взрослых. Мы согласны с Мао, что политическая исходит из дула пистолета».

Ron Bloom — «Царь» промышленности США

 
Наш партнер
Транскопи

 
Дух времени

 
Об этом говорят

 
Кулуары власти
В Совете Федерации
В Госдуме
В министерстве здравоохранения и социального развития
В министерстве культуры
В министерстве образования и науки
В министерстве промышленности и торговли
В министерстве регионального развития
В Министерстве связи и массовых комуникации
В министерстве сельского хозяйства
В министерстве транспорта
В министерстве финансов
В министерстве экономического развития
В министерстве энергетики
В федеральной налоговой службе

 
Экономика России

 
Госкорпорации

 
Ресурсы России

 
Третье сословие

 
Сделанно в России

 
Как мы живем

 
Проекты для России

 
Юриста вызывали?

 
Болевая точка

 
«Vox Populi»

 
Реклама

 
Arivera

 
Punj Lloyd

 
Escorts

 
 
 
      Деловой мир

28.03.2024 Четверг 20:34

Главная » Файлы » Мировы лидеры » США

ТИХИЙ ПЕРЕВОРОТ ПРОТИВ ФИНАНСОВОЙ ОЛИГАРХИИ

В номере влиятельного американского издания "The Atlantic" опубликована статья Саймона Джонсона, некогда видного функционера из Мирового Валютного Фонда (МВФ). В тексте дается достаточно жесткий анализ не только экономики США, но и самого МВФ, который автор текста "Тихий переворот" хорошо знает изнутри. В частности, Джонсоном подчеркивается роль, которую в американской экономике играет финансовая олигархия, фактически, диктующая свои условия государству, а также ставящая свои интересы значительно выше интересов налогоплательщиков. Выход из кризиса, по мнению Джонсона, должен быть связан с целым рядом радикальных мер администрации Обамы, подобных тем, что МВФ советует всем другим странам, пришедшим в эту организацию с протянутой рукой. В эзотерической форме автор, фактически, призывает к усилению надгосударственных образований, таких как МВФ, единственно способных помочь миру – и в том числе США – выйти из кризиса. РЖ предлагает вниманию читателей статью, уже наделавшую шума за рубежом.


* * *

От редакции "The Atlantic". Кризис открыл нам много неприятных истин о Соединенных Штатах. Одна из самых тревожных среди них, по словам бывшего главного экономиста Международного Валютного Фонда, заключается в том, что финансовый сектор успешно захватил наше правительство – такое положение дел более типично для развивающихся экономик и является причиной многих кризисов развивающихся рынках. Если бы сотрудники МВФ могли свободнее говорить о США, мы бы узнали, что это означает для всех стран в сложившейся ситуации: выйти из кризиса не получится до тех пор, пока мы не ослабим финансовую олигархию, которая блокирует важную реформу. И если мы должны предотвратить реальную депрессию, то у нас осталось на это мало времени.

 

* * *

Есть одна вещь, которую узнаешь одной из первых, работая в Международном валютном фонде, - никто никогда не рад тебя видеть. Обычно, ваши «клиенты» приходят только после того, как их частный капитал покинул их, после того, как региональные партнеры по торговому блоку (regional trading-bloc partners) оказались не в состоянии протянуть достаточно сильную руку помощи, после того, как провалились отчаянные попытки взять взаймы у таких влиятельных друзей, как Китай или Европейский Союз. Вам никогда не стать первым номером в чьей-либо «танцевальной карточке» на этом балу.

Причина, конечно, в том, что МВФ специализируется на том, что рассказывает своим клиентам то, что они не желают слышать. Мне следовало это знать; я выжимал из многих зарубежных чиновников решения о болезненных переменах пока занимал должность главного экономиста МВФ в 2007-2008 гг. И я ощутил на себе эффект давления МВФ, хотя и косвенно, когда работал с властями в Восточной Европе, переживающими последствия 1989 г., а также с частным сектором в Азии и Латинской Америке во время кризисов конца 1990-х – начала 2000-х гг. За это время с любой точки обзора я лично наблюдал за постоянным потоком чиновников, – из Украины, России, Таиланда, Индонезии, Южной Кореи и прочих стран – устало плетущихся в Фонд, когда обстоятельства становились ужасающими и все остальное провалилось.

Конечно, все кризисы не похожи друг на друга. Украина столкнулась с гиперинфляцией в 1994 году; Россия отчаянно нуждалась в помощи, когда летом 1998 года разрушилась схема возобновления краткосрочного кредита; курс индонезийской рупии резко упал в 1997 году, практически уничтожив корпоративную экономику; в тот же год южнокорейское 30-летнее экономическое чудо застопорилось, когда зарубежные банки вдруг отказались предоставить новый кредит.

Но я должен сказать вам и чиновникам МВФ, что все эти кризисы были тоскливо похожи друг на друга. Каждое государство, конечно, нуждалось в кредитах, но еще больше каждое из них нуждалось в больших переменах, чтобы этот кредит мог реально работать. Почти всегда, государства, переживающие кризис, должны учиться жить по собственным средствам после периода эксцесса – экспорт должен расти, а импорт снижаться – и необходимо поставить себе цель сделать это без ужасающих рецессий. Естественно, экономисты МВФ тратят время на то, чтобы высчитать стратегии – бюджет, денежное обеспечение и прочее – которые имеют смысл в этом контексте. Впрочем, редко экономическое решение дается очень тяжело.

Нет, реальная забота руководства МВФ и серьезнейшее препятствие к восстановлению почти без исключений связана с политикой государств, переживающих кризис.

Обычно эти государства пребывают в отчаянной экономической ситуации по одной простой причине – влиятельные элиты этих стран зарвались в хорошие времена и взяли на себя слишком много рисков. Власти стран с развивающимися рынками и их союзники в частном секторе вместе образуют тесно связанную – и, чаще всего, весьма изящную – олигархию, управляющую страной скорее как компанией, сулящей прибыль, в которой они выступают в роли держателей контрольного пакета акций. Когда такие государства, как Индонезия или Южная Корея, или Россия переживают экономический рост, то же самое происходит с амбициями капитанов индустрии. Будто повелители своей мини-вселенной, эти люди делают некоторые вложения, которые, несомненно, улучшают и расширяют экономику, но они также начинают делать более высокие и рискованные ставки. Они рассчитывают – практически, в большинстве случаев – что их политические связи позволят им решить через правительство любые возникающие значительные проблемы.

В России, например, сегодня частный сектор переживает серьезные неприятности, потому что за последние пять или около того лет, он взял в долг около 490 млрд. долларов у мировых банков и инвесторов, исходя из того, что энергетический сектор страны сможет поддерживать постоянный рост потребления во всех отраслях экономики. Поскольку российские олигархи потратили этот капитал, приобретая другие компании и погружаясь в амбициозные инвестиционные планы, которые обеспечивают рабочие места, их значимость в политической элите выросла. Крепнущая политическая поддержка означала более простой доступ к прибыльным контрактам, налоговым льготам и субсидиям. Зарубежные инвесторы были еще более довольны: при прочих равных условиях они предпочитают давать в долг людям, у которых есть безусловная поддержка со стороны их властей, даже если эта поддержка слегка попахивает коррупцией.

Однако неизбежно олигархи в странах с развивающимися рынками сходят с ума; они тратят попусту деньги и создают огромные бизнес-империи на кучах долгов. Местные банки, иногда благодаря давлению со стороны властей, слишком легко выдают кредиты представителям элиты и тем, кто от этой элиты зависит. Переизбыток займов часто плохо заканчивается - и для частного лица, и для компании и для государства. Рано или поздно кредитные условия становятся жестче, и никто не даст вам в долг деньги на что угодно в приемлемые сроки.

Дальше все чрезвычайно круто опускается вниз по спирали. Огромные компании балансируют на грани дефолта, и местные банки, выдавшие им кредиты, лопаются. Вчерашнее «частно-государственное партнерство» переименовывается в «блатной капитализм». Из-за недоступности кредитов происходит экономический паралич, и условия лишь ухудшаются и ухудшаются. Правительство вынуждено использовать собственные валютные резервы, чтобы оплатить импорт, обслужить долг и покрыть частные потери. Однако, в конечном счете, и эти резервы иссякают. Если государство неспособно реабилитироваться до того, как произойдет вышеописанное, оно не выполнит свои обязательства по выплате государственного долга и станет экономической парией (ред. – пария – принадлежащий к низшей касте в Индии, ранее их называли «неприкасаемые»). Правительству, которое торопится остановить «кровотечение», естественно, понадобится уничтожить некоторых национальных чемпионов – «истекающих» наличными, словно кровью – и реструктурировать банковскую систему, которая совершенно вышла из равновесия. Другими словами, властям понадобится вытеснить некоторых своих олигархов.

Впрочем, власти стран с развивающимися рынками редко прибегают к стратегии вытеснения олигархов. Как раз наоборот, на начальном этапе кризиса олигархи обычно оказываются в числе первых, кто получает дополнительную помощь от правительства, например, льготный доступ к иностранной валюте или, может быть, приятные налоговые льготы, или – это классическая кремлевская техника аварийного выхода из кризиса – правительство берет на себя обязательство по погашению долгов частного сектора. По принуждению щедрость, проявленная в адрес старых друзей, принимает разные оригинальные формы. Тем временем, поскольку кого-то все же необходимо вытеснить, власти стран с развивающимися рынками обращают внимание, прежде всего, на простых рабочих людей – по крайней мере, до тех пор, пока восстания не станут слишком многочисленными.

В конце концов, как теперь понимают олигархи в путинской России, кто-то из элиты должен проиграть до того, как начнется выход из кризиса. Это игра называется «третий лишний»: валютных резервов просто недостаточно, чтобы позаботиться о каждом, и правительство не может позволить себе полностью принять долги частного сектора.

Поэтому сотрудники МВФ заглядывают в глаза министра финансов и определяют, насколько серьезно настроено правительство. В итоге фонд выделит кредит даже такой стране, как Россия, но сначала он захочет убедиться в том, что премьер-министр Путин готов, хочет и способен быть жестким по отношению к некоторым своим друзьям. Если он не готов бросить бывших корешей на съедение волкам, фонд может подождать. И как только он будет готов сделать это, фонд будет счастлив сделать полезные предложения – в частности, вырвать контроль над банковской системой из рук самых некомпетентных и алчных «антрепренеров».

Конечно, бывшие друзья Путина будут сопротивляться. Они мобилизуют союзников, будут пробиваться в систему и оказывать давление на другие группы в правительстве, чтобы добиться дополнительных субсидий. В экстремальных случаях они даже предпримут попытку свержения власти – в том числе, задействуют свои связи с американским внешнеполитическим истэблишментом, как это с некоторым успехом сделали украинцы в конце 1990-х годов.

Многие программы МВФ «слетают с катушек» именно потому, что власти не могут проявить жесткость по отношению к бывшим друзьям, и последствиями этого становятся массовая инфляция и прочие бедствия. Программа становится вновь актуальной, как только власти добиваются своего, или влиятельные олигархи разбираются между собой, кто будет править – то есть, победит или проиграет – в соответствии с одобренным планом МВФ. В 1997 году реальные драки в Таиланде и Индонезии происходили по поводу того, какая из влиятельных семей потеряет свой банк. В Таиланде проблему уладили относительно гладко. А в Индонезии это привело к свержению президента Сухарто и экономическому хаосу.

Многолетний опыт сотрудников МВФ показывает, что программы фонда будут успешными – стабилизируют экономику и будут способствовать экономическому росту – только в том случае, если, по крайней мере, некоторые влиятельные олигархи, создавшие глубинные проблемы, понесут потери. Это проблема всех развивающихся рынков.

Превращение в банановую республику

По своей глубине и неожиданности экономический и финансовый кризис в США шокирующее напоминает моменты, которые мы недавно наблюдали в странах с развивающимися рынками (и только на развивающихся рынках): в Южной Корее (1997), Малайзии (1998), России и Аргентине (неоднократно). В каждом из этих случаев мировые инвесторы, опасаясь, что государство или ее финансовый сектор окажется неспособным выплатить высоченный долг, неожиданно прекратили кредитование. И в каждом случае, этот страх самореализовывался, поскольку банки, всеми способами оттягивавшие уплату долга, фактически, действительно становились неплатежеспособными. Именно это привело к банкротству 15 сентября банка Lehman Brothers, из-за чего все источники финансирования американского финансового сектора неожиданно иссякли. Подобно кризису развивающегося рынка, слабость банковской системы быстро распространилась по другим сферам экономики, став причиной тяжелых сокращений и неприятностей для миллионов людей.

Однако есть еще более точное и более тревожное сходство: интересы деловой элиты – финансистов, в случае с Соединенными Штатами – играли ключевую роль в создании условий для кризиса, игры этих финансистов становились все более масштабными при молчаливой поддержке властей, пока это не привело к неминуемому коллапсу. Еще более тревожно то, что теперь они используют свое влияние, чтобы не допустить проведения именно тех реформ, которые необходимы, и немедленно, чтобы вывести экономику из пике. Власти кажутся беспомощными или нежелающими противодействовать этим силам.


Руководство ключевых инвестиционных банков и правительственные чиновники любят сваливать вину за нынешний кризис на понижение процентных ставок США после обрушения рынка хай-тек акций или, что еще лучше, на отток накоплений из Китая. Кое-кто справа любит жаловаться на Fannie Mae или Freddie Mac (ред. - крупнейшие американские ипотечные корпорации) или даже на еще более давние попытки расширить домовладение. И, конечно, всем известно, что управленцы, несущие ответственность за «целость и сохранность», уснули за штурвалом крепким сном.

Но во всех этих разнообразных политических мерах – легковесном управлении, дешевых деньгах, неутвержденном китайско-американском экономическом союзе, поощрении домовладения – есть что-то общее. Даже несмотря на то, что некоторые меры традиционно ассоциируются с демократами, а некоторые – с республиканцами, они все приносят выгоду финансовому сектору. Политические преобразования, которые могли бы предвосхитить кризис, но ограничить прибыли финансового сектора – например, ставшие известными попытки Бруксли Борн (ред. – возглавляла Комиссию по срочной биржевой торговле США в 1996- 1999 гг.) урегулировать кредитно-дефолтные свопы в 1998 г. – игнорировались или откладывались.

Финансовый сектор не всегда был в благоприятном положении. Но последние 25 лет или что-то около того финансовый сектор переживает бум, становясь все более влиятельным. Бум начался при Рейгане, и он только набирал силу в условиях ослабших политических мер администраций Клинтона и Джорджа Буша. Несколько других факторов способствовали подъему финансового сектора. Валютная политика Пола Волкера в 1980-х гг. и рост колебаний процентных ставок, которые ей сопутствовали, сделали более прибыльными биржевые операции. Изобретение секьюритизации (ред. - процесс увеличения роли ценных бумаг на финансовых рынках в ущерб кредитам), свопов процентных ставок, кредитно-дефолтных свопов – все это значительно увеличило объем оборотов, на которых банкиры могли сделать деньги. А стареющее и богатеющее население вкладывало все больше денег в ценные бумаги вдобавок к изобретению персонального пенсионного счета и плану 401-к (ред. – план 401-к позволяет работникам откладывать на пенсию и инвестировать эти средства, откладывая оплату текущего подоходного налога на накопленные средства и доходы до выхода на пенсию). Все эти изобретения чрезвычайно повысили прибыльность финансовых операций. Плата росла так же резко.

Неудивительно, что на Уолл-Стрит воспользовались этими возможностями. С 1973 по 1985 гг. финансовый сектор никогда не получал более 16 процентов внутренней прибыли корпораций. В 1986 г. эта цифра достигла 19 процентов. В 1990-х гг. она колебалась между 21 и 30 процентами, достигнув самого высокого показателя с момента окончания войны. За последнее десятилетие, эта цифра достигла 41 процента. С 1948 по 1982 гг. средняя компенсация в финансовом секторе колебалась между 99 и 108 процентами в среднем для всех внутренних частных производств. С 1983 г. она подскочила вверх, достигнув 181 процента в 2007 г.

Большое состояние, которое сколотил и накопил финансовый сектор, дал банкирам громадный политический вес – вес, которого не ощущали в Соединенных Штатах со времен Дж.П.Моргана (ред. - John Pierpont Morgan, американский финансист и банкир, владел корпоративными финансами и централизовал промышленность, годы жизни 1837 – 1913). Тогда панику на банковском рынке 1907 г. могли остановить только согласованные действия банкиров частного сектора: никакое единство властей не способно было предложить эффективные меры. Но тот ранний век банковских олигархов закончился вместе с переходом банковского надзора государству в ответ на Великую Депрессию; новая американская финансовая олигархия появилась совсем недавно.

Коридор «Уолл-Стрит - Вашингтон»

Безусловно, Соединенные Штаты уникальны. Мы обладаем не только самой развитой в мире экономикой, войсками и технологиями, у нас также самая передовая олигархия.

В примитивной политической системе власть осуществляется путем насилия или угроз применения насилия: военные перевороты, частные милицейские формирования и так далее. В менее примитивной системе, более характерной для развивающихся рынков, власть осуществляется с помощью денег: взятки, откаты, оффшорные банковские счета. Несмотря на то, что лоббирование и взносы в пользу избирательных кампаний, безусловно, играют важную роль в американской политической системе, старомодная коррупция – конверты, набитые стодолларовыми купюрами – сегодня, вероятно, отошла на второй план. Джек Абрамофф не в счет (ред. - бывший американский политический лоббист и бизнесмен, вовлечённый в ряд коррупционных скандалов. Арестован в 2005 году по обвинению в подкупе ряда конгрессменов-республиканцев).

Вместо этого американский финансовый сектор обрел политическую силу, накопив своего роду культурный капитал – систему доверия. Когда-то, возможно, то, что было хорошо для General Motors, было хорошо для всей страны. За прошедшее десятилетие настрой изменился – теперь для страны хорошо то, что хорошо для Уолл Стрит. Фирмы, занимающиеся банковскими операциями и ценными бумагами, стали ключевыми донорами политических кампаний, но на пике своего влияния этому сектору не приходилось покупать благосклонность, а, например, табачным компаниям или военным подрядчикам приходилось. Наоборот финансовый сектор выигрывал на том, что инсайдеры в Вашингтоне уже поверили в то, что крупные финансовые институты и свободно перетекающие фондовые рынки имеют жизненно важное значение для репутации Америки во всем мире.

Одним из каналов влияния стал, конечно, маршрут частных лиц, передвигающихся между Уолл Стрит и Вашингтоном. Роберт Рубин, когда-то со-председатель Goldman Sachs, при администрации Клинтона занимал должность министра финансов, а затем стал председателем исполнительного комитета Citigroup. Генри Полсон, генеральный директор Goldman Sachs в годы длительного бума компании, стал министром финансов при Джордже Буше. Джон Сноу, предшественник Полсона, оставил свой пост, чтобы стать председателем Cerberus Capital Management, крупного инвестиционного фонда, в исполнительном руководстве которого также присутствует Дэн Куэйл (Dan Quayle). Алан Гринспен, покинувший пост руководителя Федеральной резервной системы, стал консультантом Pimco, наверное, самого крупного игрока на международных рынках ценных бумаг.

Эти личные связи за время работы последних трех президентских администраций умножались много раз и распространялись на более низкие уровни, укрепляя связи между Вашингтоном и Уолл-Стрит. Для сотрудников Goldman Sachs стало своего рода традицией уходить на государственную службу после ухода из компании. Процесс перемещения выпускников Goldman Sachs – в том числе, Джона Корзайна (Corzine), нынешнего губернатора штата Нью-Джерси, а также Рубина и Полсона – позволил не только заполнить коридоры власти людьми со взглядами Уолл-Стрит, это помогло Goldman Sachs создать имидж (по крайней мере, в пределах магистрали Белтвэй) практически государственного учреждения.

Уолл-Стрит – очень притягательное место, пропитанное атмосферой власти. Ее управленцы действительно считают, что они контролируют механизмы, заставляющие вращаться мир. Государственного служащего из Вашингтона, приглашенного в конференц-залы Уолл-Стрит, даже просто на встречу, могут простить за то, что он попал под влияние этих людей. За время моей работы в МВФ я был поражен тем, как легко ведущие финансисты попадают к самым высокопоставленными чиновникам США, а также переплетением этих двух карьерных дорожек. Мне хорошо запомнилась встреча в начале 2008 года, – там присутствовали ключевые политические деятели из группы состоятельных государств – на которой председатель буднично заявил, а зал его полностью поддержал, что лучший способ стать главой Центробанка – сначала поработать менеджером инвестиционного банка.

Целое поколение политиков заворожено Уолл-Стрит, их навсегда и намертво убедили в том, что банки правы, что бы они не говорили. Решения Алана Гринспена в пользу нерегулируемых финансовых рынков широко известны. Хотя Гринспен вряд ли был единственным, придерживающимся такой позиции. Бен Бернанке, сменивший его в должности, заявил в 2006 году: «Управление рыночными рисками и кредитными рисками становится все более искусным… Банковские организации любых размеров существенно преуспели за последние двадцать лет в искусстве сдерживать и управлять рисками».

Конечно, по большей части это была иллюзия. Управленцы, законодатели, ученые – почти все признавали, что менеджеры этих банков знали, что они делали. Но, оглядываясь назад, становится ясно, что это не так. Подразделение финансовых продуктов компании AIG, к примеру, получило 2,5 млрд. долларов чистой прибыли в 2005 году, в основном, продавая страховки по заниженным ценам на сложные и непонятные ценные бумаги. Эта стратегия, которую часто называют «сбором пятидолларовых бумажек перед паровым катком», прибыльна в обычные времена и становится катастрофой в плохие. Прошлой осенью у AIG была просрочена страховка на более 400 млрд. долларов ценных бумаг. На сегодняшний день правительство Соединенных Штатов, пытаясь спасти компанию, взяло на себе обязательства в размере около 180 млрд. долларов в виде инвестиций и займов, чтобы покрыть потери, которые, согласно извращенным рисковым расчетам AIG, были практически невозможны.

Притягательная сила Уолл-Стрит распространилась даже – или особенно – на профессоров в области финансов и экономики, которые обычно сидят взаперти в своих тесных университетских кабинетах и мечтают получиться Нобелевскую премию. Поскольку математические финансы становились все более и более важными для практических финансов, профессора стали часто занимать должности консультантов или партнеров в финансовых учреждениях. Майрон Скоулс (Myron Scholes) и Роберт Мертон (Robert Merton), оба нобелевские лауреаты, наверное, самые известные примеры; они заняли места в совете директоров в фонде хеджирования Long-Term Capital Management в 1994 году, до того, как фонд громко провалился в конце 90-х. Но многие пошли тем же путем. Этот процесс придал развивающемуся миру высоких финансов имидж академичности (и пугающей ауры интеллектуальной строгости).

По мере того, как все больше и больше богатых делали свои деньги на финансовом рынке, финансовый культ просочился в культурный слой. Такие фильмы, как «Варвары у ворот», «Уолл-Стрит», а также «Костер тщеславий» - все они задумывались как поучительные истории, однако в результате они лишь еще больше усилили таинственность Уолл Стрит. Майкл Льюис отметил в прошлом году в своей статье, опубликованной в Portfolio, что, когда он в 1989 году писал «Покер лжецов», в котором использовал инсайдерскую информацию финансового рынка, он тогда надеялся на то, что читателей возмутят высокомерие и неумеренность обитателей Уолл Стрит. Наоборот, автор книги обнаружил себя «по колено в письмах от студентов из Огайо, которые хотели узнать, есть ли еще какие-нибудь секреты, которыми я могу с ними поделиться… Они прочитали мою книгу, как руководство к действию». Даже преступники Уолл-Стрит, например, Майкл Милкен и Иван Боэски, стали сказочными персонажами. В обществе, которое приветствует идею сколотить деньги, было легко предугадать, что интересы финансового сектора совпадают с интересами страны – и что победители в финансовом секторе лучше знали, что лучше для Америки, чем государственные служащие в Вашингтоне. Вера в свободные финансовые рынки переросла в расхожую мудрость, о которой трубили на страницах The Wall Street Journal и в коридорах Конгресса.

Продолжение

 

Категория: США | Добавил: Админн
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
 
Наш проект

 
Индия

 
«Деловой мир» в мире

 
Наши услуги

 
Конфиденциально


Нам стало известно, что…

 
Мировая экономика

Деньги
Тенденции
Рынки

 
Мировые лидеры

ЕС
Китай
США

 
Мировые блоки

G-8
G-20
БРИК
АТЭС
ВТО
ОПЕК
СНГ
ШОС

 
Мировой кризис

Корни
Проблемы
Перспективы
Великая депресия 30-х годов

 
Тенденции

Природа и люди
Футурология

 
Секреты архивов

Забытая история
Информационные войны
Прямая речь

 
Мировая пресса

Financial Times
Wall Street Jornal
Forbs, США
Der Tagesspiegel, Германия

 
Курс валют

Курсы валют ЦБ РФ
Дата:00:0000:00
Курс доллара0.000.00
Курс евро0.000.00
Курс фунта0.000.00
Курс бел. рубля0.000.00
Курс тенге0.000.00
Курс юаня0.000.00
Курс гривны0.000.00
Курс франка0.000.00
Курс йены0.000.00

 
Мировые рынки

Товарные рынки
BIDASK
Золото0.000.00
Серебро0.000.00
Платина0.000.00
Палладий0.000.00
Алюминий0.000.00
Никель0.000.00
Медь0.000.00
Нефть Brent0.000.00
Нефть Лайт0.000.00

 
Фондовые рынки

LASTCHANGE%
Dow Jones0.000.000.00
S&P 5000.000.000.00
Nasdaq Comp0.000.000.00
Nasdaq 1000.000.000.00
FTSE 1000.000.000.00
DAX0.000.000.00
AEX0.000.000.00
CAC 400.000.000.00
SMI0.000.000.00
RTS0.000.000.00
USD Index0.000.000.00

 
Прогноз погоды

 
Оценка сайта



 
Концепция Сергея Филатова © 2009