Поэтому за этими процессами мы должны следить. И кстати, на мой взгляд, это должно касаться не только банков – ответственную политику должны проводить все коммерческие структуры, особенно в условиях кризиса. Здесь как раз очень важным является разработка такой системы, которая напрямую увязывала бы такого рода вознаграждения по итогам работы с действительными итогами работы. Не с дутыми результатами, не с какими-то сомнительными показателями, а с действительными итогами работы. И вот это – задача очень сложная, но очень важная.

 

ВОПРОС: Кризис показал, что в тупике находится не только мировая экономика. А выступление в том числе Барака Обамы на Генассамблее ООН показало, что США, похоже, пытаются воспользоваться конструкцией, когда если ты не можешь противостоять процессу, в данном случае процессу слома однополярного мира, то надо его возглавить. В том числе даже по изменению климата, что еще недавно отрицали Штаты. Что из этого, по-Вашему, может получиться?

 

И второй вопрос. Насколько я понимаю, вопрос о «налоговых гаванях» и несотрудничающих юрисдикциях сегодня практически не поднимался. Значит ли это, что проблема решена? Особенно применительно к России: то, что российские компании, порой даже крупные, работают через оффшоры и принадлежат неизвестно кому – что это значит? Это недостаток патриотизма, законодательства или даже совести с их стороны?

 

Спасибо. Извините, если длинно.

 

Д.МЕДВЕДЕВ: Да нет, не очень.

 

По поводу того, что происходит. Происходит, на мой взгляд, как раз то, о чём мы говорили ещё некоторое время назад, год назад и даже раньше. Действительно происходит крах однополярного мира. Сегодня это все осознают. Хорошо, что такого рода осознание пришло и к Соединённым Штатам Америки.

 

Что из этого получится? Мне кажется, что уж должно получиться лучше, чем то, что есть. Поэтому тут вопрос не в том, кто чего возглавит. Если кто-то будет активно заниматься климатическими вопросами, в том числе Соединённые Штаты – ну и слава богу. Потому что до этого желания заниматься климатом у Соединённых Штатов не было вообще. Сейчас они это желание демонстрируют, это прекрасно. Потому что вы знаете, что по климатическим вопросам невозможно принимать решения в одиночку. И мы давно уже сформулировали позицию: если после окончания срока действия Киотского протокола все страны не договорятся, тогда мы тоже в этом не участвуем. По климату – или все или никто.

 

Это можно только приветствовать. Поэтому то, что сейчас страны становятся более кооперабельны – что в этом плохого? Прекрасно. Это гораздо лучше, чем однополярный мир, где никто друг друга не слушает, а есть старший в группе, на которого все равняются. Давайте уж друг друга слушать научимся.

 

Теперь в отношении «налоговых гаваней». Эта тема обсуждалась, просто мы на прошлом саммите подготовили соответствующие решения, были определены списки так называемых несотрудничающих юрисдикций. В настоящий момент идет мониторинг за ними. Те, которые начнут сотрудничать, из этого списка уйдут.

 

Но проблема шире. Она не столь, может быть, проста, как кажется. Предприниматели всегда будут искать места для регистрации, где существует льготный налоговый режим. Вопрос не в этом. Это в конце концов вопрос национальной политики того или иного государства. Пока у нас нет единых мировых налогов, будут государства, где высокие налоги, где более низкие налоги. И мы не можем запретить предпринимателям регистрировать структуры в этих государствах. Вопрос  в том, чтобы эти государства открывали информацию, чтобы они не прятали эту информацию, а давали эту информацию для налоговых нужд государства, с которым существует соответствующее соглашение. Государства, откуда берёт свое начало этот бизнес, допустим, государства, гражданином которого является владелец этого бизнеса. Вот это самое важное. Ну и, конечно, в будущем мы должны создавать такую систему, где будет понятно, что кому принадлежит. В настоящий момент, кстати сказать, человечество уже сделало определённый шаг вперёд в этом направлении. Сейчас сведения о бенефициарах любой структуры раскрываются достаточно легко. Сейчас не существует ни анонимных обществ в узком смысле этого слова, ничего такого. Но ещё предстоит навести порядок в смысле налоговой отчётности и желания подавать информацию тому государству, в котором ты живёшь, государству, гражданином которого ты являешься.

 

Вот это, на мой взгляд, гораздо важнее. А то, что будут разные налоговые режимы – может быть, это даже неплохо для бизнеса.

 

ВОПРОС: Дмитрий Анатольевич, позвольте вернуться к теме Ирана – она сегодня получила новый оборот. Скажите, насколько информация о строительстве второго завода стала для Москвы неожиданной, и если к 1 октября Иран не предоставит доказательств того, что их ядерная программа носит мирный характер, на какие шаги Москва готова пойти в этом случае?

 

Д.МЕДВЕДЕВ: Исходя из того, что было сказано – строительство этого нового завода стало неожиданным для всех стран. Это было закрытое строительство. Из этого всё и вытекает. И это как раз самое тяжёлое в этой ситуации.

 

Что касается того, как будут вести себя другие государства, если в те сроки, которые обозначены, в период, когда должна пройти встреча «шестёрки», Иран не продемонстрирует желания сотрудничать – я об этом уже говорил: на мой взгляд, мы обязаны создать для Ирана комфортные условия, для того чтобы он начал сотрудничать, создать систему стимулов. Есть такая позиция как «замораживание в ответ на замораживание», другие стимулы. Мы, кстати, их обсуждали с Президентом Соединённых Штатов Америки. Если эти стимулы не работают, и кооперация не развивается, то тогда вступают в силу другие механизмы, я о них тоже говорил.

 

ВОПРОС: Дмитрий Анатольевич, Вы сказали о том, что работа над договором СНВ-2 скорее всего будет завершена в ранее намеченные сроки. В связи с этим, не собираетесь ли Вы в конце года вновь посетить США и нанести ответный госвизит? И если можно, поделитесь своими впечатлениями об Америке: понравилась ли она Вам, если да – то чем?

 

Д.МЕДВЕДЕВ: Наша задача, конечно, завершить работу, мы об этом договаривались. Старт неплохой дан, сейчас идёт работа на экспертном уровне. Наша делегация выехала с широким мандатом для проведения этих переговоров в Европу. Будем надеяться, что к декабрю мы сможем договориться, но, конечно, это процесс довольно сложный. Хотя нам приблизительно понятна исходная позиция американцев, американцем приблизительно понятна наша позиция, так что это – вопрос сближения позиций и неких общих вещей, о которых мы можем договориться. Поэтому шансы неплохие, и я считаю, что это было бы в интересах Соединённых Штатов, Российской Федерации и всего человечества.

 

Надо ли для этого ехать в Соединённые Штаты – это вопрос отдельный, но мы можем это сделать где угодно: мы можем это сделать в России, можем сделать в Америке, можем сделать в Европе, лишь бы материал был готов.

 

Теперь о впечатлениях о Соединённых Штатах. Я не в первый раз здесь, поэтому меня трудно чем-то сразить, но мне интересно бывать в Америке. Это самая крупная экономика, очень мощная страна, где есть очень разные города. Мы с вами побывали в двух из них. Если в Нью-Йорке я бывал неоднократно, то в Питтсбурге я был первый раз. Могу сказать, что Нью-Йорк мне просто нравится. Это город с довольно мощной энергетикой. Я бы сравнил его с нашей Москвой по темпу жизни, по стилю жизни. Мне в Москве комфортно и в Нью-Йорке в целом мне тоже интересно.

 

А Питтсбург другой – это город, у которого, как я понимаю, были сложности в 60–70-е годы, и который удалось изменить, изменить в самую лучшую сторону. Горд современный, красивый, правда «закрытый» – людей почти не было видно, но это связано с мерами безопасности, я могу понять наших американских партнёров в этом смысле.

 

Поэтому мне интересно бывать в Америке. Есть ещё много мест, где можно было бы побывать. Поживём – увидим.

 

ВОПРОС: Господин Президент, США изменили свои планы в сфере ПРО в Европе. Остаются ли у России планы по размещению ракетных комплексов «Искандер» в Калининградской области в настоящий момент?

 

Д.МЕДВЕДЕВ: Если вы помните, то в тот момент, когда я озвучил эту идею, а это было сделано в ходе произнесения Послания Президента Российской Федерации Федеральному Собранию нашей страны, то есть парламенту, я сказал следующее: мы будем размещать ракеты класса «Искандер» в Калининградской области в ответ на решение о реализации третьего позиционного района. С учётом того, что это решение отменено, естественно, я приму решение о неразмещении «Искандера» в соответствующем регионе нашей страны.

 

ВОПРОС: Ваша статья «Россия, вперёд!» произвела большой резонанс в России. А во время Вашей поездки, общения с иностранными лидерами, экспертами, они как-то обсуждали идеи этой заметки? Вообще, Вам поступают из-за рубежа какие-то предложения? И в чём эти предложения заключаются?

 

Д.МЕДВЕДЕВ: То есть Вы спрашиваете меня, поступили ли отклики из-за границы, в том числе от иностранных лидеров? Как это ни удивительно, но поступили. Я не буду, конечно, никого называть, чтобы не ставить никого в неудобное положение, но действительно я с некоторыми коллегами определённые вещи из этой заметки обсуждал. Мне это было, не скрою, приятно, потому что я рассчитывал на определённый резонанс, конечно, прежде всего, в нашей стране, но то, что её заметили за границей, в том числе мои коллеги – руководители государств – это как минимум интерес к России, к планам руководства России по изменению нашей страны. И для меня это небезразлично, потому что мы готовы выслушивать самые разные идеи, в том числе идеи, которые формулируются не только у нас в стране, если это разумные идеи. И в этом был смысл как раз моего обращения к гражданам нашей страны, но если поступят отклики из-за границы, мы их тоже внимательно изучим.

 

РЕПЛИКА: Так были какие-то?

 

Д.МЕДВЕДЕВ: Кое-какие были.

 

ВОПРОС: А можете рассказать?

 

Д.МЕДВЕДЕВ: Нет. Мне было сказано, что очень интересно. Что многое понравилось. А по нюансам говорить не буду. 

 

ВОПРОС: Дмитрий Анатольевич, Вы не очень много сказали про какие-то продвижения по мировой финансовой архитектуре на саммите – вот эти обсуждения. Может быть, Вы более подробно уточните, какие Ваши предложения поддержаны, какие ещё не поддержаны? Спасибо.  

 

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо. Можно, конечно, довольно долго об этом говорить, и я как раз сказал о тех вещах, которые считал для нашей страны, да и для других стран очень важными. Потому что, ещё раз вернусь к вопросам перераспределения квот, когда этот процесс начинался, никто не верил, что мы сможем договориться. Это действительно очень важный момент и, кстати сказать, может быть, он даже в меньшей степени имеет такую прямую актуальность для России, хотя мы, как ответственная страна, занимаем определённую позицию, но это решение имеет большое значение для некоторых других развивающихся экономик. И поэтому этому было посвящено много времени, много внимания. Наши помощники работали, шерпы. Я хотел бы, кстати, их отдельно поблагодарить за большую работу, потому что, если бы не их подвижнический труд ночами, то мы бы, наверное, ни о чём не договорились. Потому что всё-таки руководители не могут столько времени проводить в обсуждении технических деталей.

 

Вторая вещь, о которой я сказал и которая, на мой взгляд, очень важна, это инициатива Гордона Брауна по мониторингу. Мы с ней согласились. И я считаю, что если мы это реализуем, то мы получим ситуацию существенно более прозрачную, чем имеем сегодня.

 

Причём, ещё раз подчеркиваю, речь идёт не о том, чтобы МВФ проводил анализ того, как обстоят дела в той или иной экономике, он и сейчас это делает, а о том, чтобы мы друг за другом наблюдали и говорили бы о тех проблемах, которые существуют. Это, на мой взгляд, тоже очень интересно и очень важно.

 

Что касается целого ряда других вопросов, то по некоторым из них есть движение, по некоторым из них движение не такое быстрое, как нам бы хотелось. По вопросу финансового регулирования, финансовой отчётности, аудита, к сожалению, пока движение не такое быстрое, как мы бы на то рассчитывали. Оно всё равно есть, эксперты работают, но можно было бы двигаться быстрее. Это факт. Есть необходимость обсуждения дальше одной из наших инициатив, я имею в виду идею большего количества региональных резервных валют. Хорошо уже то, что эта идея теперь живёт своей жизнью. Уже никто не закатывает глаза, не говорит: «Да ну, зачем это? Это бессмысленно. Есть доллар, есть евро. Чего вам ещё надо? Ни в чём себе не отказывайте». Сейчас всё-таки эта идея уже становится самоочевидной.

 

Другое дело, что для появления этих резервных валют или, скажем, использования рубля в качестве резервной валюты, нужно, чтобы созрели предпосылки, чтобы рубль стал привлекательным. Это уже задача для нас. Но сама по себе эта идея уже находит большее количество сторонников и тоже обсуждается. Поэтому много чего удалось сделать, но, конечно, сказать, что мы реализовали всё, что мы наметили, скажем, в Вашингтоне, и о чём договорились в Лондоне, я пока не могу. Это тоже так. 

 

ВОПРОС: У меня скорее вопрос за жизнь.

 

Д.МЕДВЕДЕВ: За правду.

 

ВОПРОС: Дмитрий Анатольевич, Вы вчера на встрече со студентами [в Питтсбургском университете] сказали, что у Вас не было каких-то сверхъестественных президентских амбиций. Сейчас Вы уже год с лишним проработали в должности главы государства. Как изменилось Ваше восприятие этой работы? и, на Ваш взгляд, какой самый большой плюс в работе Президента и самый большой минус?

 

Д.МЕДВЕДЕВ: У меня действительно не было сверхъестественных президентских амбиций. Кстати, по моим скромным наблюдениям, тот человек, у кого есть с самого начала сверхъестественные президентские амбиции, никогда Президентом стать не сможет, потому что эти амбиции его «сожрут» изнутри. Нужно ко всему относиться спокойно. За вот это время – уже почти полтора года, как я работаю, - конечно, мои представления об этой работе изменились. Я работал в Администрации Президента, руководил [предвыборным] штабом Президента, то есть я знал, что такое работа Президента, но для того, чтобы понять, что на самом деле представляет собой эта работа, нужно побывать в этой шкуре. Это абсолютно очевидно.

 

Могу сказать, что это очень непростая работа, и я думаю, что мне бессмысленно вам здесь доказывать, что необходимость постоянно, что называется, быть «включённым» в работу, это довольно сложная штука. Я пытался когда-то это сравнивать со своими другими государственными должностями, которые я когда-то занимал, и пришел к простому выводу: в любом другом случае, в любой другой должности, всегда есть возможность принять такое решение: «В конце концов, есть начальник, пусть он и примет финальное решение». Это, кстати, с точки зрения такого «релакса», довольно полезная вещь, когда ты не можешь решить проблему, в конце концов, можно позвонить главному начальнику и сказать: «Рассудите, пожалуйста. Как поступить: так или так?». И он скажет: «Вот так и поступай». А вот в этой ситуации это невозможно сделать – звонить некому. Поэтому это, конечно, может быть, и мелочь, но тем не менее, важная.

 

С другой стороны, всё это компенсируется тем, что ты занимаешься очень серьёзным делом и понимаешь, что от твоих действий зачастую зависит, по сути, успех государства – по самым разным направлениям, начиная от внутриполитических, экономических и заканчивая международными. И это придаёт силы даже в таких непростых командировках, как нынешняя, в которой мы уже с вами находимся пятые сутки. И это помогает на самом деле.

 

ВОПРОС: А самый большой плюс, самый большой минус?

 

Д.МЕДВЕДЕВ: Самый большой плюс – это, наверное, масштаб задач и возможность лично поучаствовать в их решении. Для любого человека это важно. Самый большой минус? Я думаю, ответ очевиден: полное отсутствие свободного времени.

 

РЕПЛИКА: Ещё я хотела передать просьбу студентки, которая вчера Вам постеснялась передать записку. 

 

Д.МЕДВЕДЕВ: Передавайте.

 

РЕПЛИКА: Которая у Вас русских зрелищ просила, помните?

 

Д.МЕДВЕДЕВ: Да. Кого она хочет видеть?

 

ВОПРОС: Максима Галкина, Ивана Урганта и Тимати.

 

Д.МЕДВЕДЕВ: Ладно. Я попрошу присутствующих здесь сотрудников Администрации [Президента] где-нибудь это зафиксировать: Галкин, Ургант и Тимати. А Нетребко или, там, допустим, Малкина, они не хотят видеть?

 

РЕПЛИКА: Там ещё было пожелание – «Чай вдвоём» – но это уже от другой девушки.

 

ВОПРОС: Если позволите, я к вопросу про МВФ вернусь. Вы сказали, что пятипроцентное перераспределение квот – это компромисс.

 

Д.МЕДВЕДЕВ: Мы предлагали семь.

 

ВОПРОС: Вы можете сказать, за этим компромиссом есть какие-то фундаментальные экономические показатели или это среднеарифметическое между разными позициями?

 

Д.МЕДВЕДЕВ: Это компромисс.

 

ВОПРОС: И Вы тоже рассказали, что пришло понимание, что кто-то должен подвинуться. Вы говорили конкретно, кто?

 

Д.МЕДВЕДЕВ: Вы хотите, чтобы я все кулуарные договорённости выдал.

 

Я понимаю, что это интересно. На самом деле, в отношении семи процентов мы считали, что это действительно более справедливо, и ряд развивающихся крупных экономик считал так же. Но если говорить о том решении, которое принято, то это – компромисс, который всех удовлетворил. Потому что ряд государств – это прежде всего государства Европы – и при пятипроцентном перераспределении довольно серьёзно теряют, поэтому нужно было найти такую точку, которая устроила бы всех, восстановила бы справедливость или создала бы новую точку справедливости в МВФ.

 

Эта точка была найдена. Как обычно это бывает, путём таких сложных переговоров. Пять процентов посчитали достаточной цифрой. А сегодня ночью как раз договорились по трём процентам – в рамках Всемирного банка. Как и во всех переговорах – это вопрос дипломатии, такта, умения убеждать и, в конечном счёте, ответственности за те решения, которые ты принимаешь. Мне кажется, это удачное решение. Кстати сказать, в свою очередь, у нас есть определённый законопроект, который мы должны довести до конца, касающийся перераспределения квот, которое до этого состоялось. Я дал указание его ратифицировать.

 

На этой мажорной ноте, завершаем пресс-конференцию, я хотел вас, уважаемые коллеги, поблагодарить за то, что вы сопровождали нас в ходе этого длинного сложного мероприятия. Я услышал, что вам интересно ездить, поэтому мы это тоже будем учитывать в ходе принятия решений о наших внешнеполитических планах (смех).

 

До свидания.

 

Администрация Президента РФ